Возникновение(СИ)

Потому и невыразимые они "закрыватели", что трудно здесь что-либо выразить... Но попробуем. И скажем так: что, следуя наверное своему естеству, они что-то безостановочно "закрывают" (будь то окна, двери, когда даже в том нет ни малейшей необходимости), закручивают так, что безнадежно перетягивают закручиваемое; они без тени сомнения (без сомнения!) перепроверяют, они беспокоятся, наставляют, подставляют, обременяют, ещё раз наставляют, ещё раз подставляют, "заставляют", не доверяют, не упускают, не допускают, не понимают... и не хотят понимать!

Притом они являются до страха "временными" личностями (то и дело глазеют в свои и чужие часы. Они умудряются глазеть даже тогда, когда этих самых часов и вовсе нету ни на руке, ни на стене, ни где-либо ещё).

Вот как-то так жильцы (!) эти понимают своё будущее: будущее и есть глупостями (не откажешь жильцам в знаниях о "глупости") не изменяемый он сам! Так эти пауки ещё "строят будущее".

Можно и яснее: такое сегодняшнее большинство людей заключают в себе какой-то невероятный синтез античного грека (не знавшего "времени" и отдавшегося полностью "здесь и сейчас") и человека "цивилизованного", историчного. Но ни первый, ни второй случай современным жильцом - вообще никак не понимается! Он и не хочет понимать... Понимаете? Они только почему-то жалеют обо всем и желают друг другу... внимание... здо-ро-вья!

Здоровья! Вот висят они, тридцатилетние, на опасных уже то ли ветках, то ли сучьях такие полужелтые, покрасневшие листья исполинского, растрескавшегося, такого культурного дерева - и желают друг дружке здо-ро-вья... но не бывать здесь никакому здоровью, да и Болезням.

Да и вообще... лучше бы завтра какой-нибудь "семечке" - подальше от этих безнадежных теней захворать, по праву захворать... ростом!

94 Детская несерьезность

Бывал я ребенком и, как это почему-то прекрасно помню, ощущал какое-то до святости искреннее убеждение, суть которого сводится к тому, что всякий! взрослый человек должен обязательно быть достоин (в подлинно высоких смыслах этого слова) своей взрослости. Отсюда легко можно допустить, что ребенок не определяет человеческую красоту как таковую (по чертам лиц, формам тела и т.п.), но ищет во всяком взрослом человеке некоторые лучи Человеческого, т.е. высокого знания он ищет. - Так вправе размышлять ребенок.

О горе! и вот они взрослеют эти Дети.

95 О терпении

Вопрос о терпении по праву кажется объемным и расширяющимся... с ускорением. В нынешнее время терпение является некой интеллектуальной проблемой. Но сегодня и "интеллектуальное" время, соответствующее потребностям машиностроительной цивилизации. Города совершенно бесчувственны, что собственно тут и там они не устают доказывать. Поэтому, что можно вообразить о терпении клерка, или же его лакея, то совершенно невозможно применить к мужам более ранних эпох. Здесь трудно сравнивать терпения хоть в каком-либо справедливом виде!

Терпение нынешнего горожанина удивительно "разумно" просчитано (даже иногда не им самим, так как города собирают доброжелателей и воспитателей по всей лесостепной округе). Он, претерпевая, устремляет свой намыленный взгляд в светлое, пусть даже и не для него, "будущее". И достаточно прекрасно сносит, пусть и при помощи счастливых раздражителей и политических наркотиков, своё терпение, пока не приходит трагический момент всё-таки разочароваться. Именно разочаровываться! Но техническая сторона сегодняшнего настоящего зачаровывает как никогда, потому момент разочарования всё реже к кому-нибудь приходит хотя бы на чай с бубликами. Прежде таким безвозвратным образом зачаровывал только бог. Лицензия же эта, как мы видим, достаточно успешно оспорена.

Но и известный, досточтимый мудрец и философ также обладает своим уникальным терпением. Он в отличие от клерка уже слишком мудр, чтобы не суетиться, он выдает себе собственные кредиты*, он решителен!.. Но как! Решителен? И терпелив? Всё так... и кто их ещё знает этих лабиринтных обладателей...

Кажется, что нетерпеливыми бывают разве что герои и дети. Но и последние двое - кругом ошибаются.

96

Я всё-таки останавливаюсь здесь, в туманной степи. Друзья, я совершенно ничего не вижу! Туман повис над снежным, порядочно охладевшим полем, словно заколдованный. Я будто забрел в царство арктического и поэтического чародея. Думается, из этой непроницаемой пелены мне навстречу может привидеться что угодно... но, пожалуй, кроме святой "математической троицы".