Возникновение(СИ)

Выражение "сесть на диету" мне казалось уже давно как минимум забавным. Но куда угодно бы человек сегодня ни устремлялся... но ничего у него не выходит, кроме как "сесть". В "науку"? - пожалуйста. В образование? - пожалуйста! (здесь к тому же сев подле кафедры, возможно ещё по совести и проспать). В творчество? - даже здесь возможно ныне присесть!

Короче, лучше куда угодно сесть, чем по-человечески встать. Застал я издалека злободневный разговор двух женщин, далеко проживших уже добрую половину своей жизни.

А: Не поверишь! за зиму набрала 10 килограмм. Села на диету... и что? Как было, так и осталось. Ни больше, ни меньше.

Б (улыбаясь): Какая-то поистине замысловатая ситуация... ты, наверное, всё-таки лучше ешь!

Ещё три года назад, выслушав сей замысловатый курьез, я бы с дружественной улыбкой вмешался, и на свой страх и риск попробовал всё-таки растолковать, что это значит "встать по-человечески на диету", ибо я знал этих справедливых дам. Но я в последнее время ловлю себя на той мысли, что мысль моя стала изъявлять желание проходить мимо столь опасных для себя курьезов. Я буквально становлюсь серьезен... как на втором году моей жизни.

191

Как-то однажды я себе сказал: читая Новый завет, я говорю себе: мне знаком этот стиль. Именно это я хочу сейчас дополнить и назвать сопричастностью... истинной сопричастностью! Если подробнее, то далее.

Некоторые мысли в Евангелиях остаются как бы "незаконченными", то есть оканчиваются примерно так: поймет тот, кому дано. Самый яркий здесь пример - это тот самый пример, повествующий об испытании Христа фарисеями в области "бракосочетания". Здесь Христос говорит о жестокосердии Моисея, который как бы позволяет разводиться жене и мужу. Эта тема как раз буквально заканчивается этим "кому дано". То есть кому дано, тот поймет. Здесь Христос осознанно (ещё бы!) оставляет возможность для истинной сопричастности (для сопереживания истины!), а не для каких-либо мистических сделок с совестью. Вот это и есть истинная, осознанная вера, а не дутое "религиозное чувство". Здесь говорится о твоей возможности осознания Дела, единственного (не доступного ни для какого-либо развода!) Дела! Муж и жена (в истинном случае... и к этому случаю нужно стремиться; а если уж всё никак не выходит, не вмещается - то лучше и не "жениться"; о чем и заключают по наивности своей ученики) - одно мировое Дело... какой здесь может быть вообще "развод"!? Нужно быть поистине Христом, чтобы, осознавая это Дело в полном своем космическом масштабе, не рассмеяться в ответ на "испытание", задуманное добрыми фарисеями.

Вот этой возможности такой сопричастности и начинает допытываться Л. Толстой. Его это волнует. Он это переживает. Пускай он и топчется на пороге и с надеждой постукивает в как бы двери этой Тайны, но по мере своих сил он берется за это "кому дано". Далее читаем у Павла: его также волнует эта Тема (и не только она единственная!). Отношения между мужчиной и женщиной он называет великой тайной; жену он мыслит как храм, а мужа как хозяина храма. Спустя 2000 лет эта храмовая мысль Павла возвышается до таких космических и тайноведческих высот, что трудно здесь уже что-либо и "передать", здесь, воодушевившись, можно только эту мысль Переживать, Испытать!

То есть отсюда ещё более становится ясным, что Христос оканчивает такую основополагающую мысль пространным "кому дано" неслучайно (ещё бы!). Совершенно по-божески Он оставляет пути, ведущие к Возможности сопричастности с единственно-истинным Духом. Нужно действительно быть Миром, чтобы умещать в себе такие мысли, и не проваливаться в безумие. Так, например, базельский профессор не понимает (искренне не понимает!), как можно посоветовать людям во избежание блуда иметь одну жену либо одного мужа. Когда он это писал, ему было ещё не "дано". Но когда он стал близок к этому "дано" так, что возможно было бы и объясниться с этой космической истиной - По-человечески... философ сорвался. Но он искренне переживал и стремился к этому "дано". Это было его райским делом.

 "Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас.

40 Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осуждён на то же?

41 и мы [осуждены] справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал.

42 И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твоё!

43 И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю".

192 "Дама сердца"

- Алексей Александрович! - закричала ему княгиня Бетси, - вы, верно, не видите жену; вот она!

Он улыбнулся своею холодною улыбкой.