Возникновение(СИ)

Я прямо и не знаю, когда-либо видел ли мир столь наивного и в то же время такого смелого чудака... Ну, просто вообразите себе: однажды встречает юный поэт удивительную девушку. И он, это естественно, тотчас волнуется... волнуется... но молчит; если посмотреть на него со стороны, то он кажется каким-то вглядывающимся. И что он творит затем? Ну, конечно, стихотворение! Но притом он молчит, он с ней и не знакомится, этот грустный поэт, он даже и не узнает её имя... хотя нет, кто-то к ней обратился... и теперь он знает её имя. Но о чем же говорит тогда его стихотворение? В нем он буквально просит её... просто-напросто быть... (?) но так далеко и величественно Быть, что даже человеческая ласка вынуждена не ласкаться (как то случается тут и там на поэтических базарах), но ласка вынуждена в таком бесконечном, вечном случае оборачиваться мыслью! Какой грустный поэт...

Но он понимает (ещё как!), что он пока и есть только грустный поэт, и ничего больше. Красота не достойна того, чтобы с ней... грустили. Он бесконечно отдаляет от себя Красоту. Он как бы не прощает красоте. Но красота ему простит со временем многое, если не всё.

В общем, этот чудак оставляет как бы беззащитной (с его точки зрения) эту свою невыразимую, космическую Тайну; она может быть похищена первым попавшимся сумасбродом, шатающимся по Вселенной на каком-нибудь космолете. Невероятный чудак! Он молчит, молчит вечность и три года! И он по-прежнему волнуется (и даже больше прежнего). Отныне мир превращается для него - в божественный риск. Осознавая теперь эту бесконечную отдаленность (которую он сам и создал) от Тайны, он двинулся... он нашел свою вечность. Он пошел навстречу... к вечности. Теперь он уже догадывается, что грустить ему в скором времени не придется ни со своей звездой, ни над своей судьбой... ни над свои "идиотизмом".

Скажите же, кто не переживал и не волновался хотя бы раз в своей жизни? "Но волнение, - заключает педант, - прекрасно два три часа, иначе можно стать беспокойным юношей!"

Да, волнение как бы предваряет деятельность и сопутствует ей, и волнение является неким показателем деятельности: чем ответственнее деятельность, тем сильнее волнение. Но какой бы "человек" вынес бы вечное волнение? Но поистине, это и есть высшая награда - вечная ответственность и вечное волнение! Вечная деятельность!

"Невыносимо, невыносимо, - кричит откуда-то из своих сырых подвалов некий экзаменуемый, - ты ничтожен, человек, ты сдал уже этот сегодняшний экзамен, человек! Тройка тебе, человек! И то, только потому мне тройка, что был милостивым ко мне божественный, незримый профессор. Он тебе простил! Он простил тебе вчерашний разврат, твой предэкзаменационный загул и твою не-подготовку!" Но на следующее утро (а утро, как известно, вечера мудренее) этот же человек просыпается, очень противоречиво просыпается: