Возраст чувственности

— Ваша семья и вы лично всегда были мне симпатичны. Ах, могу себе представить, ведь моя племянница почти такого же возраста, но все же рискну просить вас уточнить, что это было за «приключение»?

— Мы постоянно напоминаем Эстер, что ей запрещено подниматься на некоторые деревья в лесу лорда Лафрена, — осторожно начала Ровена.

— Ну, я бы сочла это вызовом, — с озорной улыбкой отозвалась леди Фарензе.

— Конечно, но, если мы не будем ее постоянно сдерживать, она лишит себя жизни меньше чем за неделю. В ее возрасте, к сожалению, все запрещенное невероятно притягательно.

Женщины обменялись понимающими взглядами.

— Итак, это было одно из тех деревьев?

— Едва ли не самое высокое во всем лесу, что казалось ей особенно важным. Возможно, миледи, вы бывали в той части леса и видели его. У дерева ровный ствол и довольно тонкие ветки, с них легко соскользнуть, не найдя опоры, и они не способны выдержать вес даже ребенка.

— Кажется, я догадываюсь, как ваша сестра и Джеймс познакомились. Он лишь кажется беззаботным и ветреным, но никогда не позволит себе уйти, оставив ребенка в беде, — произнесла леди Фарензе с ласковой, чуть грустной улыбкой. — Полагаю, он был недалеко от злополучного дерева.

— Мы гуляли вместе, но Эстер убежала так быстро, что мы не сразу сообразили, где ее искать. Я безмерно благодарна мистеру Уинтерли, что он оказался рядом. — Ровена покосилась на дверь спальни, надеясь, что он быстро поправится, но решила проявить сдержанность и не произносить слова вслух. — Падение с такой высоты могло бы стоить сестре жизни.

— Если бы Джеймс не скрывал это с такой тщательностью, мир давно бы узнал, какое доброе сердце бьется под этим роскошным жилетом.

— Мистер Уинтерли совсем не такой, каким кажется, верно? — задала вопрос Ровена и сразу пожалела, перехватив пристальный взгляд темных глаз леди Фарензе. Та даже немного приподняла бровь.

— Я подозреваю, что у Джеймса есть секреты, которые не знает даже Люк, но что заставило вас заглянуть глубже в его душу?

— Несколько сказанных слов, — со вздохом призналась Ровена.

Ей не хотелось лгать этой проницательной и дружелюбно настроенной женщине, но, пожалуй, придется. Ведь возможно, что, кроме нее, никому не известно, что его разыскивает полиция Бонапарта.

— Похоже, голова Джеймса пострадала больше, чем я полагала, раз он так легко открылся незнакомому человеку.

— Не думаю, что он поступил бы так в другом состоянии. Разумеется, вы знаете его лучше меня. Признаюсь, я довольно долго обдумывала слова, произнесенные мистером Уинтерли, кажется, в полубессознательном состоянии.

— Полагаю, от вас ничего не скрыть, миссис Уэстхоуп. В вашем присутствии стоит быть внимательнее.

— О, не говорите так, прошу вас. Нас с мистером Уинтерли свел печальный случай, сомневаюсь, что мы еще с ним увидимся, у нас нет ничего общего.

— Жаль, что заставила своими речами чувствовать вас себя неуютно, впредь буду осторожнее в вашем обществе. Мне не стоило вести себя так с леди, которую я хотела бы видеть своей подругой. Леди Лафрен очень вас ценит, будет обидно, если наши отношения испортятся из-за пустяка, так и не начавшись.

— Благодарю вас, миледи. Вы очень добры. — Ровена смутилась и опустила глаза.

Леди Фарензе оглядела ее и рассмеялась:

— Вовсе нет. Будь здесь Люк, он давно бы стал закатывать глаза и пытаться заставить меня сменить тему. К счастью, он меряет шагами пол в библиотеке. Титул виконтессы я получила недавно, боюсь, никогда не смогу по-настоящему ему соответствовать.

— Вы единственная смогли принять решение и знали, что делать, когда мы пришли в дом. Остальные были так растеряны.

— О, это совсем несложно. Я служила экономкой при прежней леди Фарензе целое десятилетие и растила девочку, старалась сделать для нее все, что от меня зависело. Я уже говорила вам о своей племяннице, верно? Впрочем, это не важно, главное, что с Верити у меня была возможность получить богатый опыт, вытаскивая ее из разных переделок.

Ровена открыла рот от удивления, но вовремя спохватилась.

— Я полагала, вы владели титулом от рождения, — невольно вырвалось у нее.

— Так и есть. Когда моя сестра-близнец умерла при родах, дав жизнь Верити, наши пути с моими благородными родственниками разошлись. Они хотели бросить малышку в снег, а я им не позволила. Я предупреждала Люка, что общество меня никогда не примет, но он настоял и женился на мне.

— Разумеется, он благородный джентльмен с большим сердцем, — произнесла Ровена и опять смутилась от того, как неуверенно прозвучало ее утверждение. — Я так рада, что Калли дружит с вами. Она необыкновенная, и ей тоже трудно привыкнуть к титулу миледи. Она так любит Гидеона, что у меня сердце разрывалось каждый день, что они провели врозь. Только благодаря вашей заботе и вниманию вашего супруга и шурина она смогла забыть о положении Гидеона и привыкнуть к этому замечательному дому. — Она обвела рукой комнату.

— И скоро появится малыш, — с улыбкой заметила леди Фарензе.

Какое счастье, что миледи не подняла щекотливую тему о том, что Калли забеременела слишком скоро после воссоединения с мужем.