– Думаю, это была просто ошибка, на свою беду я оказался на кого-то похож, вот и все. И то, что меня тут мои дамы прячут, это их причуды, не более.
– Все, мальчики, пойдемте в дом, там договорите. – Марго подхватила мужчин под руки и повела внутрь. В это время Ксения продолжала стоять во дворе и задумчиво смотреть на калитку. Очнувшись от своих мыслей, она вышла на улицу, оглядела пустую дорогу и только после этого пошла за всеми.
– Никто не звонил? – рассеянно спросила она у матери, спустившейся вниз.
– Нет, только Елизавета Сергеевна, она, кстати, хотела приехать сюда. Маргош, ты за ней съездишь?
– Когда она собиралась?
– Да прямо сегодня, сказала, что у нее есть какие-то новости и рассказывать по телефону она не может, думаю, она просто соскучилась.
Маргарита начала собираться, решив заодно провести ревизию холодильника и купить то, чего не хватает. Пока она составляла список покупок, Елизавета Сергеевна позвонила вновь и сказала, во сколько она будет готова.
– Ксюша, а что ты такая задумчивая? Что-то случилось? Или ты все за Борю переживаешь? – Анна Ивановна обеспокоенно посмотрела на дочь.
– Мам, ты вообще помнишь, что было почти три года назад? Так он давно вышел, меня он, конечно, вряд ли узнает, а вот ты не изменилась.
– Ты же знаешь, он меня и не видел никогда, даже на свадьбу не позвал.
– То, что тебя не было на свадьбе, это целиком моя вина, сама знаешь, я его во всем слушалась поначалу, это уж потом начался кошмар, когда я стала ему противоречить, когда до меня дошло, что он просто диктует мне свои пожелания, а мои значения не имеют.
Пока они разговаривали, забыв о том, что вокруг люди, которые не понимают, в чем суть проблемы, Стас удивленно переводил взгляд с одной на другую. Заметив его вопрошающий взгляд, Борис сжалился над парнем и перебил жену:
– Ты расскажи, в чем дело, а то наш будущий сыщик напридумывает всякого.
– У меня был первый муж, – без предисловий начала Ксения, – довольно быстро, после свадьбы, он начал вести себя как хозяин, через некоторое время потерял работу, которая ему не особенно была нужна, и стал выпивать, потом поднимать на меня руку, короче, я его посадила, а он, естественно, этого очень не хотел. Теперь он на свободе, и я боюсь, что он сумеет меня разыскать. Боря еще слаб после ранения, а Владимир здоровый лоб.
В это время вошла Маргарита и, услышав последние слова подруги, рассмеялась:
– Интересно, а как это он тебя сможет узнать? Я же видела твои фотографии того времени, ты вообще другая стала.
– Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее, – со смешинками в глазах проговорил Борис.
– Я кое-что в своей внешности поменяла, теперь у меня другие разрез глаз и форма рта. Потом, ты знаешь, я постоянно тренируюсь, и форма тела тоже изменилась. К тому же имя и фамилия сменились.
– Да я все это знаю, для Стаса уточнил, – отмахнулся Борис. – С мамой что? Она-то не менялась.
– Да, если постарается, то через маму он может меня найти. Ее имя он знает. Как бы Сонька не пострадала, он же совсем ненормальный, а тюрьма еще никого лучше не делала.
– Да-а, тут засада, надеюсь, у него не возникнет желания тебя искать. А вообще, Ксюша, давай жить спокойно и решать проблемы по мере их поступления. – Затем мужчина посмотрел на всех окружающих и добавил: – Пойдемте лучше в саду посидим.
К вечеру вернулись Елизавета Сергеевна и Маргарита, уставшие, но страшно довольные проведенным днем. Они привезли не только Рыжего и еду для него, но и кучу всяких деликатесов, переданных Бориной мамой, которой, наконец, рассказали, почему ее сын с женой и дочерью так и не уехали в отпуск. Пожилая женщина хотела ехать с ними, но потом передумала, решив, раз сын сам не рассказал о произошедшем, значит, не считает это нужным. Провожала она подругу и Маргариту с двойственным чувством: с одной стороны, ей было обидно, что в таких трудных обстоятельствах он не обратился к родной матери, но в то же время грела мысль о том, как сын за нее беспокоится, понимая и принимая ее весьма преклонный возраст и полную неспособность реально помочь. Закрыв за ними дверь, она подошла к телефону и набрала номер.
За ужином Стас неожиданно вернулся к дневному разговору.
– Я хочу вот что сказать, почему вы считаете, Борис, что тюрьма – это неверно, что, по-вашему, преступников надо отпускать?
– Это не он сказал, а я, – вмешалась Ксения, – я не про бывшего мужа, я про тех, кто за мелкие преступления оказывается на скамье подсудимых. Вот скажи: один по глупости купил пакетик травки или, к примеру, украл какую-нибудь ерунду, он получает срок и потом ни на работу, никуда его не берут, а если и берут, то грузчиком или дворником. А другой миллионы крадет, да не у соседа, а у страны, у всех нас, и ему ничего, будто не он украл, максимум с должности снимут. И живет этот вор припеваючи, да еще и дети его наших детей на дорогой машине давят прямо на пешеходном переходе. Это, по-твоему, нормально? Нет, я бы таких не в тюрьму сажала, а как в советское время, расстреливала, и с конфискацией всего в пользу государства.