Возраст: преимущества, парадоксы и решения

Заметки на полях

Моя тетя поздно вышла замуж, на то было много веских причин, связанных с историческими катаклизмами. Ее отец строил КВЖД – китайскую военную железную дорогу, когда случилась революция 1917 года. Волею судеб молодые супруги оказались на китайской территории, где и родилась моя тетя. Все взрослые были хорошо образованы, а работа железнодорожного инженера была очень уважаемой и хорошо оплачивалась, так что семья, живя в английской колонии в Шанхае, не только сама хорошо устроилась, но и слала оставшимся в России родным английскую мануфактуру, китайскую посуду – все, что принимали в почтовом отделении для пересылки. Девочка росла, зная в совершенстве английский и китайский языки, и по наследству переняв тоску по родине, которой никогда не знала. Родители с первых же лет пребывания в Китае делали попытки вернуться в Россию, но только после смерти Сталина попытка удалась. Нам трудно сейчас это понять: у нее был жених в Лондоне, другой ждал ее в Канаде – она была редкой красавицей, и даже участвовала в первых конкурсах красоты. Но она понимала, что в союзе с иностранцем вернется в Россию только туристкой.

Ей уже было под пятьдесят, когда умер Сталин, и все, кто хотел, смог оказаться в России, несмотря на предупреждения родных. Здесь тетя, наконец, и нашла свое личное счастье с русским, о котором мечтала. Дядя был дважды женат, слыл ловеласом, любителем состоятельных женщин. Тетя привезла из-за границы несколько сундуков с добром (еще несколько отправленных вагонов с нажитым имуществом так и не доехали), так что не удивительно, что союз сложился очень быстро. Каждое проданное колечко давало им возможность безбедно жить несколько месяцев, а было их немало, и два десятка лет они были счастливы. Тетя не смогла поселиться в Москве, жила в другом городе и, приезжая нечасто, с каждым разом замечала, что ее муж как-то очень сильно и быстро сдает: плохо ходит, невпопад отвечает, не может поддержать разговор. У него диагностировали болезнь Паркинсона, и целых семь лет тетя ухаживала за ним, как за малым ребенком. У него была дочь от первого брака, брат, которые предлагали ей свою помощь, чтобы она хотя бы на неделю-другую могла перевести дыхание. Мама в наш очередной приезд как-то тоже заговорила об этом, но тетя ответила: «У тебя дети, ты отдала себя им. А у меня детей нет. Так выражается мое нереализованное чувство материнства».

В один из последних моих визитов, когда я еще застала дядю живым, он лежал в памперсах, пускал слюну и бил черенком ложки по столу. «Он так радуется твоему приезду», – перевела тетя. Нам не пришлось тогда много пообщаться, потому что тете надо было готовить жидкую пищу для дяди, кормить, лечить его пролежни, подмывать, стирать простыни ~ в общем, осуществлять весь необходимый уход по формуле 24/7, т. е. непрерывно день и ночью, без праздников и выходных. Когда смерть его все-таки настала, брат дяди на похоронах встал перед тетей на колени и, целуя ей руки, сказал, что последние три года жизни она подарила ему своей самоотверженной заботой и уходом. Так и было.