Читаем ВОЗРАЖЕНИЕ, или РАЗОРЕНИЕ СМИРЕНАГО НИКОНА,Божиею милостию патриарха, противо вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа газскому митрополиту Паи полностью

Егда [3441] злая возрастоша, егда вся купно горе и долу быша, егда ко идолослужению уклонишася, тогда убо, тогда, егда невернии прочее являхуся, Бога призывах свидетеля, аки споручника, дающе глаголемых достодолжна. Сие бо клятва есть, нравом неверуемом споручение. Отнюду же первее оглаголание се есть кленущагося, аще не верует кроме споручника и поручения (л. 847) [3442] великаго. Многа бо ради не верства не человека ищут споручника, но Бога. Вторый же приемлющаго клятву сей есть порок, аще о соглашениях разньство кое имый, Бога привлачит на споручение и глаголет «не имете веры», аще не онаго восприимет, оле превозходящаго нечювствия, оле досады червь и земля и попел сый и дым. Владыку ли твоего привлекаеши на споручение и онаго понуждаеши прияти? Рцы ми, аще бы отроком вашим любопрящимся друг со другом и неверующим себе, рекл бы подоборабный не имети веры, дондеже аще общаго им Владыку споручника приимет, (л. 847 об.) [3443] убо не подъял ли ран тмами и уведал, яко Владыку на иная приимовати подобает, а не на сия. Что глаголю, подоборабна, аще бо на зело говеема изволял бы мужа, не досаду ли вещь мнел бы? Но аз не хощу, рече, добре, тем же ниже онаго принуждай, елма и между человеки сие бывает. Аще речет, онь сицу дает споручника, ты не стерпел еси то, что убо и не погублю ли, рече, даемое, не глаголю сие, но яко Богу досадити терпиши. Тем же паче понуждаяй, нежели кленыйся, неотрочну имать муку, такожде и иже никому истязующу кленыйся и сие же лютейше, (л. 848) [3444] яко кленется койждо за медницу едину о преложении малем, о неправде. И сия, егда не будут клятвопреступления, аще же клятвопреступление привнидет, то вся горе идолу и вземый и давый сотвори. Но суть ли не ведомая кая, рече, но сия предзря, ничто же твори, нерадив. Аще же нерадиве твориши, истяжи от себе суда о тщете, уне есть тако тщету подъяти, нежели инако. Рецы бо ми, влечеши на клятву мужа, что надеяся, яко клятву ли преступити имать? Но сие последня есть безумия, на твою главу казнь обратится, уне бо ти есть пенязи погубити, не(л. 848 об.)жели [3445] оному погибнути. Что со тщетою твоею твориши и з досадою Божиею? Зверская есть таковая душа и нечестиваго и проклятаго мужа, но надеяся, яко не преступити [3446] клятвы [3447] имать. Тем же кроме клятвы веру ими, но суть мнози рече, иже кроме клятвы изволиша лишити, с клятвою же не к тому прелщаеши себе человече. Человек красти научивыйся и ближняго обидети изволил бы и клятву попрати многажды. Аще же о еже клятися говел бы, о еже обидети много паче, но не волею ли сие страждет, тем же и прощения достоин.

Но что глаголю о клятвах сих, (л. 849) [3448] оставль сущих на торжищи, тамо бо ничто же таково имаши рещи. О десяти бо медницах клятвы бывают и клятвопреступления. Како бо грома трескновение свыше не сходит, како не вся превращаема бывают? Стоиши, обязуяся Богом, чесо убо ради да зелия оградная возмеши, да сапоги за малы сребреники, на свидетельство и призывая, да не убо елма не мучени есмы, не пщуем ниже согрешати. Сие человеколюбия есть Божия, а не нашея добродетели, кленися детищем твоим, кленися сам собою, рецы, да тако мучитель не настал бы на ребра моя, коли боишися. И убо ребр твоих (л. 849 об.) [3449] безчестнейши ли есть Бог, главы твоея худейши ли, рещи сице, да не ослепею, но Христос убо тако нас щадит, яко возбраняти не клятися ни своею главою. Мы тако не щадим славы Божия, яко везде Его влещи, яко худое нечто, еже аще клятвы ради и лишимся Его. Можем без Него пребыти, и аще без Него пребудем, разумей, где будем. Не со онем ли, иже лжи отец именуется и есть?

Закон положен [3450] есть, паче же не мы положихом, да не будет. Не нарицайте бо, рече, учителя на земли, закон положил есть Христос, да никому же будет клятися. Обаче же аще хощеши, (л. 850) [3451] то кленися сам собою, не противу Христу законополагая, глаголю. Да не будет, рече, вам еже ей, ей и еже ни, ни, но сходяй вам, да паче на сие вас приведут и обычая отведу мучителскаго, колицы во иных благоискусни бывающе погибоша от сих вещей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Имам Шамиль
Имам Шамиль

Книга Шапи Казиева повествует о жизни имама Шамиля (1797—1871), легендарного полководца Кавказской войны, выдающегося ученого и государственного деятеля. Автор ярко освещает эпизоды богатой событиями истории Кавказа, вводит читателя в атмосферу противоборства великих держав и сильных личностей, увлекает в мир народов, подобных многоцветию ковра и многослойной стали горского кинжала. Лейтмотив книги — торжество мира над войной, утверждение справедливости и человеческого достоинства, которым учит история, помогая избегать трагических ошибок.Среди использованных исторических материалов автор впервые вводит в научный оборот множество новых архивных документов, мемуаров, писем и других свидетельств современников описываемых событий.Новое издание книги значительно доработано автором.

Шапи Магомедович Казиев

Религия, религиозная литература
Соборный двор
Соборный двор

Собранные в книге статьи о церкви, вере, религии и их пересечения с политикой не укладываются в какой-либо единый ряд – перед нами жанровая и стилистическая мозаика: статьи, в которых поднимаются вопросы теории, этнографические отчеты, интервью, эссе, жанровые зарисовки, назидательные сказки, в которых рассказчик как бы уходит в сторону и выносит на суд читателя своих героев, располагая их в некоем условном, не хронологическом времени – между стилистикой 19 века и фактологией конца 20‑го.Не менее разнообразны и темы: религиозная ситуация в различных регионах страны, портреты примечательных людей, встретившихся автору, взаимоотношение государства и церкви, десакрализация политики и политизация религии, христианство и биоэтика, православный рок-н-ролл, комментарии к статистическим данным, суть и задачи религиозной журналистики…Книга будет интересна всем, кто любит разбираться в нюансах религиозно-политической жизни наших современников и полезна как студентам, севшим за курсовую работу, так и специалистам, обременённым научными степенями. Потому что «Соборный двор» – это кладезь тонких наблюдений за религиозной жизнью русских людей и умных комментариев к этим наблюдениям.

Александр Владимирович Щипков

Религия, религиозная литература
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее