Читаем ВОЗРАЖЕНИЕ, или РАЗОРЕНИЕ СМИРЕНАГО НИКОНА,Божиею милостию патриарха, противо вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа газскому митрополиту Паи полностью

Хощете ли навыкнути, чесо ради прощаху древним клятися? Клятвопреступати бо ниже онем прощено бысть, понеже идолми кленяхуся, не срамлясте ли ся в сих пребывающе законех, в них же наставляхуся, немощни суще. Тем же великим и светлым гласом [3452] проповедаю всем и засвидетельствую, яко законопреступление сие (л. 850 об.) [3453] показующих, иже яже суть от лукаваго вещающих. Сие бо есть клятва, на праги не ступати церковныя, но нарок вам да будет месяц сей настоящий, дабы исправити. Да не убо ми речеши, яко нужда мя вещей принуждает, яко не веруем есмь, прежде от обычая кленущихся отсецы, вем, яко мнози посмеются нам. Но лутче нам посмеяном быти ныне, нежели горети тогда, посмеют же ся, елицы беснуются. Кто бо, рцы ми, ум имея, соблюдаемей заповеди, посмеется? Аще же убо и посмеются, но не нам, но Христу таковии посмеются. Содрогосте ли ся о реченем? Вем (л. 851) [3454] и аз, и аще убо аз закон сей введох, мой был бы смех. Аще же законоположник есть другий, то тамо преходит на хухнание [3455] сие и заплеван бысть иногда Христос [3456] и по ланитома ударен бысть и заушен бысть. Терпит и ныне сия и ничто же не в лепоту.

Сего ради геена уготована бысть, сего ради червь нескончаемый. Се паки глаголю и засвидетельствую, иже кто хощет, да смеется, иже хощет, да ругается. На сие предлежим, воеже насмеваемом быти и наругаемом, воеже вся пострадати. Отреби миру есмы, по блаженному апостолу: Аще кто не хощет исправити сие повеление, (л. 851 об.) [3457] якоже трубою некоею словом сим заповем, на враги не вступати церковныя таковому, любо и князь был бы, любо и сам той, иже диядиму на себе носяй и престолом царьским красяся, и сия слышав, не терпят, но отскачют. Но лучше есть един творяй волю Господню, нежели тмы законопреступных, от сего бо вся превратишася, вся горе и долу быша, зане якоже на позорищах множества народа желаем, а не множества искусна. Что бо народ, рецы ми, возможет ползовати? Хощеши ли навыкнути, яко народ святии суть, а не иже мнози? Изведите на брань сто тем и единаго (л. 852) [3458] святаго, и увидим, кто множае исправил бы. Изыде Иисус Наввин на брань и сам вся исправил есть, а инии ничто же ползоваша. Мног народ, егда воли Божией не творит, ничим же разньствова от не сущих.

Пристанище [3459] воистину не блазнено, еже не клятися. Пристанище, воеже не погружатися от сопротиво нападающих ветров, аще бо и гнев, аще и налог, аще и ярость превоспалит, и аще что любо буди, душа во известии устроена бывши, и тако ниже бы произнесла что от недолжных изрещися, не бо в нужди устроил есть себе, ниже в законе.

Зри, что клятвы ради сотвори Ирод, (л. 852 об.) [3460] главу усече Предтечеву [3461]. Клятвы бо ради, рече, и совозлежащих с ним не восхоте ю отринути.

Что клятвы ради пострадаша племена [3462] от племени Вениаминов?

Что клятвы ради пострада Саул [3463], ов убо клятвопреступил есть? Ирод и клятвопреступления горше содела убийство. Паки Иисус Наввин клятвы ради о гаваонитянох якова пострада. Веси, сатанинская бо есть воистину сеть, еже клятися. Тем же да расторгнем сиа ужа и во удобстве устроим себе всякаго хранениа, да сподобимся от сатанинския сия сети, бояся Владычни заповеди.

(л. 853) [3464] Помяни, что пострада Анания, во своих обетех солгав. Тем же, иже солгавшии, токмо таковая пострадаху [3465], а иже и клятвопреступающии, что не постраждут? Паче же аще просте рекшия жена, ей, на то лице, толику подъят казнь и не отбеже. Помыслите, крест целующи в клятве и клятву преступающии, коего будут достойни мучения? Аще ли же убегаем кленущиися да не дерзаем, на наше бо зло сие бывает, елма что не пщуете колицы по Анании и Сапфире, таяжде онем дерзнуша, а на таяжде пострадаша. И како, рече, не пострадаша, не понеже (л. 853 об.) [3466] простися им, но понеже на болшее соблюдаеми зло. Тем же иже многая согрешающии, не мучими паче, нежели мучими боятися и трепетати должни. Возрастают бо им томления, не томления ради и долготерпения Божия. Елма многия бывают ныне, якоже при потопе [3467], но потоп не бывает, имут бо потоплени быти во тме кромешней и томлением. Мнози согрешают, якова же содомляне, но огненый не сниде дождь, огненая убо есть уготована река. Мнози фараонитская дерзнуша [3468], но не пострадаша яже фараон, ниже потоплени быша в Чермнем (л. 854) [3469] мори, пучина бо их ожидает бездны, идеже не с нечестием томление, ниже потопитися мощно есть, но на множае мучимым.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Имам Шамиль
Имам Шамиль

Книга Шапи Казиева повествует о жизни имама Шамиля (1797—1871), легендарного полководца Кавказской войны, выдающегося ученого и государственного деятеля. Автор ярко освещает эпизоды богатой событиями истории Кавказа, вводит читателя в атмосферу противоборства великих держав и сильных личностей, увлекает в мир народов, подобных многоцветию ковра и многослойной стали горского кинжала. Лейтмотив книги — торжество мира над войной, утверждение справедливости и человеческого достоинства, которым учит история, помогая избегать трагических ошибок.Среди использованных исторических материалов автор впервые вводит в научный оборот множество новых архивных документов, мемуаров, писем и других свидетельств современников описываемых событий.Новое издание книги значительно доработано автором.

Шапи Магомедович Казиев

Религия, религиозная литература
Соборный двор
Соборный двор

Собранные в книге статьи о церкви, вере, религии и их пересечения с политикой не укладываются в какой-либо единый ряд – перед нами жанровая и стилистическая мозаика: статьи, в которых поднимаются вопросы теории, этнографические отчеты, интервью, эссе, жанровые зарисовки, назидательные сказки, в которых рассказчик как бы уходит в сторону и выносит на суд читателя своих героев, располагая их в некоем условном, не хронологическом времени – между стилистикой 19 века и фактологией конца 20‑го.Не менее разнообразны и темы: религиозная ситуация в различных регионах страны, портреты примечательных людей, встретившихся автору, взаимоотношение государства и церкви, десакрализация политики и политизация религии, христианство и биоэтика, православный рок-н-ролл, комментарии к статистическим данным, суть и задачи религиозной журналистики…Книга будет интересна всем, кто любит разбираться в нюансах религиозно-политической жизни наших современников и полезна как студентам, севшим за курсовую работу, так и специалистам, обременённым научными степенями. Потому что «Соборный двор» – это кладезь тонких наблюдений за религиозной жизнью русских людей и умных комментариев к этим наблюдениям.

Александр Владимирович Щипков

Религия, религиозная литература
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее