Возроди меня

Едва Джульетта начинает говорить – о многочисленных ошибках Оздоровления и о необходимости нового старта, как в аудитории поднимается гул. Люди вскакивают и трясут кулаками, а я смотрю и как будто не понимаю, что происходит, когда они кричат на нее, – все происходит словно в замедленной съемке. Но Джульетта и бровью не ведет.

Уже шестнадцать человек в зале что-то выкрикивают стоя, а она продолжает говорить. Вот с ревом поднимается ползала, гневные слова летят в ее сторону. Я чувствую, как в Джульетте растут гнев и отчаяние, но она не отступает. Чем больше протестует зал, тем громче она говорит, практически кричит. Я смотрю то на нее, то на толпу, решая, что предпринять. Кенджи перехватывает мой взгляд – мы понимаем друг друга без слов.

Пора вмешаться.

Джульетта раскрывает планы Оздоровления уничтожить языки и литературу, коротко касается своего намерения вывести гражданских из бараков, а когда она начинает говорить о проблемах климата, в зале гремит выстрел.

Секунду царит абсолютная тишина, а затем… Джульетта отклеивает сплющенную пулю ото лба и бросает на пол. Тихое звяканье металла о мраморную плиту эхом отдается в зале.

Начинается массовый хаос. Больше пяти сотен человек вскакивают, крича на Джульетту, угрожая ей, направляя на нее оружие. Обстановка выходит из-под контроля.

Раздаются выстрелы – мы опаздываем, потратив несколько драгоценных секунд на обдумывание нового плана. Брендан падает на пол и страшно хрипит, Уинстон кричит, схватившись за бок…

Джульетта вдруг словно застывает, и мое восприятие тоже замедляется.

Я ощущаю перемену в ней еще до внешних проявлений. Воздух словно оказывается насыщен статическим электричеством. От Джульетты идет жар. Сила рвется из нее невидимыми лучами, точно молния, готовая к удару. Нет времени что-то предпринять – я успеваю только задержать дыхание, когда Джульетта вдруг…

Кричит.

Протяжно, громко, неистово.

На секунду мир утрачивает четкость – все окаменели, замерев на месте. Помню изогнутые тела, искаженные злые лица – время будто остановилось.

Доски пола подскакивают как подброшенные – некоторые разлетаются в щепки – и с оглушительным треском раскалываются о стены. Светильники опасно раскачиваются, плафоны падают и бьются о пол.

А затем наступает очередь людей.

Все до единого, попавшие в поле ее зрения. 554 командира секторов и все сопровождающие. Лица, тела, кресла, на которых они сидели, – все взрезано, как потрошенная рыба, внутренности медленно выбухают наружу, и ручейки крови неудержимо льются на пол, собираясь в лужи у ног.

Все умирают на месте.

Джульетта

Сегодня я начала кричать.

Из дневников Джульетты в психиатрической лечебнице

Была ли ты счастливой,

Или грустила,

Или испугалась,

Или рассердилась,

Когда впервые закричала?

Ты боролась за свою жизнь, достоинство, гуманное обращение?

Когда до тебя дотрагиваются, ты кричишь?

Когда тебе улыбаются, ты улыбаешься в ответ?

Он говорил тебе не кричать? Он бил тебя, когда ты кричала?

У него был один нос, два глаза, две губы, две щеки, два уха, две брови?

Он был человеком, таким же, как ты?

Раскрась свою индивидуальность.

Формы и размеры разнообразны.

Твое сердце – аномалия.

Твои поступки —

единственные

следы,

которые

ты

оставляешь

после

себя.

Из дневников Джульетты в психиатрической лечебнице

Иногда мне кажется, что тени двигаются.

Иногда мне кажется, что кто-то за мной следит.

Иногда эта мысль меня пугает, а порой от нее мне становится так абсурдно весело, что я невольно вскрикиваю. Иногда мне кажется, что я незаметно начала терять рассудок. Ничто уже не кажется реальным, и я не могу отличить, кричу я вслух или мысленно.

Здесь меня никто не слышит.

Не скажет мне, умерла я или нет.

Из дневников Джульетты в психиатрической лечебнице