Возродим Мир из Пепла

– Ты обещала это не мне, Айминь. Ты обещала это всему своему народу. Ты всю жизнь училась управлять своим народом, а теперь ты просто так отступишься?!

Айминь взглянула на меня. На моих друзей. На Гадюк. Кажется, она немного, но приободрилась.

Она развернулась. Драконы возвысились – совсем близко. Их большие глаза обратились на Айминь. Но Айминь не отступила. Не отводя взгляд, она приложила флейту к губам.

Свист. Воздух дрогнул, подчиняясь Айминь. Вбирая в себя её особую песню. Песню во много раз сильнее, чем раньше. Сперва тихая, она стала выситься, и выситься, и выситься… И сильная волна охватила всё вокруг.

Она открывала, заставляла плакать и смеяться, вставать и расцветать. Она проращивала семена и приручала сердца. Она побуждала возродиться сам мир. И побудила остановиться драконов. Сперва они двинулись, но быстро застыли. Слушая. Внимательно сосредоточивая взгляды на Айминь.

Я схватилась за локоть Феникса. Давайте, давайте… Вы же тоже это чувствуете!

Удивлённые, драконы переглянулись. Вдруг дракон Воздуха – самый маленький и, видно, юный из них, заволновался: его большое тело двинулось, словно змея в зачаровывающем танце. Его волнение передалось другим драконам. Их застали врасплох: жестокие чудовища не знали, чем ответить сладкой песне.

Но Айминь требовала ответа. Собравшись, она шагнула вперёд и заиграла настойчивее. Громче, ярче, понятнее. Я не понимала, откуда в ней столько дыхания. Но, возможно, для её дара это и не нужно – нужно лишь одно благородное желание.

И вдруг драконы не смогли больше сопротивляться. Они рванули вверх – я испуганно уткнулась в плечо Феникса. Выглянув, я ахнула: они парили в воздухе. Как ленты того заброшенного алтаря. Словно подчинённые ветру, они извивались в причудливых танцах, понятных даже нам, простым маленьким смертным. Как плавно текущая вода, как мерно горящий огонь, как распускающийся цветок – они стали самой природой, что откликнулась на песнь Айминь.

– Мне кажется, тут чего-то не хватает, – вдруг сказал мне Феникс.

– Чего же? – удивилась я, глядя на небеса.

Феникс протянул руку. Из его ладони начали выскакивать искры, словно он их рассыпал. Но вместо того, чтобы упасть, искры устремились вверх. И разорвались множеством цветов прямо между драконами. Те их огибали, ловили мордами и пронзали телами. Вот это чудеса… В Берском Царстве я бы такого никогда не увидела!

– Ого! – воскликнула Нунг. – Проводник Феникс, а ты мастер фейерверков у нас, оказывается!

– Чего-чего? – удивилась Гили, подскочившая ко мне.

– Это технология змеелюдей, – пояснил Феникс. – Порошок, который разрывается в красивых узорах.

– Да разве женщ… ой, простите, Лошадь когда-нибудь держала в копытах порох? – съязвил Захария.

– Сейчас ты у меня порох подержишь… глазами! – пригрозила ему кулаком Гили.

Но их споры прервали крики. Внизу, под дворцом, собралось войско. Все они славили новую императрицу Айминь-ди. Окончив свою песнь, та лишь вышла вперёд и поклонилась.

– Спасибо вам! – произнесла она громко, и войско замолкло. – Спасибо вам, мой народ! Ведь если бы не было вас, не было бы и меня!

* * *

После того дня драконы улетели в небеса, и больше праотцов никто никогда не видел.

Жалко, что я увидела Кинсе Баолей лишь разгромленным, разрушенным почти что до основания. Оглядывая его уже после боя – поломанного, но не сломленного – я дивилась ярким краскам, необычным строениям, гордым знамёнам и крохотным звонким колокольчикам. Но уже спустя сутки город стал оживать: вернулись змеелюди, которые стали отстраивать свои дома и радостно шуметь, предвещая скорое безбедное будущее. Или нескорое: возможно, прежний Кинсе Баолей удастся увидеть лишь их внукам. А скорее всего, столица Империи Лонг уже никогда не будет прежней. Но дух явно сохранится.

Напоследок нам удалось поприсутствовать на восходе на престол Айминь-ди. Когда она гордо вышла на дворцовые каменные лестницы, обколотые когтями драконов, народ приветствовал её всеобщим поклоном. А Айминь в ответ плакала. Но не потеряла самообладания: поблагодарила всех за их милосердие и пообещала, что больше не бывать вражде между отцами-драконами и сыновьями-змеелюдами.

А что могла сделать я? Только постоять сзади и порадоваться. И, конечно же, позавидовать белой завистью. Был бы мой народ столь же покорен… и была бы я достаточно горда и сильна, чтобы хоть немного его удостоиться.

Позже мы с Айминь-ди широко отпраздновали новое начало – или, скорее, возрождение – Империи Лонг. Роскошных яств никто из нас не ожидал, но даже редкие корзинки фруктов были в радость. Пока их не подъела Гили: к сожалению, из всего обилия мясного, поданного к столу, она не могла ничего выбрать. Мне было не жалко, но вот соскучившиеся по сочным сладким плодам Вондерландии Феникс и Захария приуныли.

Однако кроме сытного обеда, сильно перебившего вкус приевшегося риса, нас в Кинсе Баолей больше ничто не могло задержать. Феникс призывал поторапливаться, и он был прав: здесь мы пируем, а там, за горизонтом, другие страдают. Так что же… Будем надеяться, что Захария и его стряпня не дадут нам заскучать!