Возрождение

Щепка стиснута мелко дрожащими пальцами. Я не сказал Денису всей правды. Что бы вы там ни подумали исходя из моих разглагольствований, выходить на тонкие пути мне ещё ни разу не доводилось. Понимаете, ни разу! Я не просто боюсь, я в дикой панике! Другой мир. Другие законы. Другие люди. Я там ничего, ни-че-го не знаю, кроме языка. Я спалюсь на первой же беседе. Меня примут за демона. Меня отправят на костёр…. Нет, сперва убьют, а потом на костёр… или костёр будет сначала… Уже не только пальцы, уже и колени трясутся. Нет, меня не убьют, меня закуют в кандалы и будут показывать в цирке. Демон из другого мира. Очень беспомощный демон — огонь из пасти не извергает, магией не владеет, да и драться толком не научился. Смех, а не демон.

— Будь спокойнее, — слышится сзади голос Дениса. — И прими совет, поначалу изображай немого. Не глухонемого от рождения, те и в моём мире языком жестов владеют. Именно немого, частично. Речь потерял от удара по голове, бывает.

Я киваю, ничуть не интересуясь, видит ли он меня в кромешной тьме. Видит, не сомневаюсь.

Шаг вперёд. Щепка касается морщинистого ствола, разбрасывая вокруг веер ослепительных, после темени, искр. Они кружатся в хороводе, постепенно заполняя небольшой — едва пройти, не сгибаясь — проём. Вот в последний раз вспыхивают, сливаясь в одно сплошное горящее золотом полотнище, чуть колышущееся, словно под порывами ветра. Здесь ветра нет… может, там, с другой стороны?

— Удачи!

Лучше бы сказал «ни пуха». Хотя почему? Я ж не на охоту иду.

— Я вернусь.

Пафосно и совершенно безосновательно. I’ll be back[22], как говорил Арни. Ему и в самом деле довелось возвращаться. Правда, каждый раз — с обязательным летальным исходом. Я не терминатор, у меня нет в запасе множества копий, которые можно ввести в бой при неудаче.

Неудачи быть не должно. Её просто не может быть. Никогда.

Пальцы успокоились. Дрожь в коленях прошла.

Я сделал шаг вперёд, сквозь сияние двери в иной мир.

Глава 2 В которой Руфус общается с руководством, встречает нового подчинённого и размышляет о будущем

Каждый человек в глубине души всегда любит какое-то из времён года больше остальных. Даже если вслух он нравоучительным тоном заявляет, что волею Сирилл людям даны и время цветений, и время снегов, и время садов, и время увядания. А раз богиня поступила именно так — следовательно, в каждом времени есть свой смысл и своё величие.

Наверное, это и в самом деле так. Иначе не получилось бы, что одним больше по душе сочная зелень и обжигающее солнце времени садов, другим нравятся укутывающие землю искрящиеся снежные покрывала, третьим — красно-золотая листва увядающего леса. Да и шумные дожди, приходящие на смену снегопадам, тоже имеют поклонников.

Руфус стоял у окна и наблюдал, как тугие струи дождя секут белые стены домов, от влаги сейчас заметно посеревшие, разбрызгиваются по желтоватой уличной брусчатке, пригибают к земле ветки кустов с пока не слишком распустившимися листьями. Он как раз любил эту пору… хотя нет, сказать так означало бы погрешить против истины. Одна лишь мысль о том, чтобы покинуть уютный домик, такой же белый с красной черепичной крышей, как и почти все остальные в Сольфелле, вызывала неприятную дрожь. В этом-то и было всё дело — как раз в такую погоду Руфусу куда реже приходилось расставаться с уютным креслом и пышущим жаром камином. Это только в детских сказках Зло, во всех его мерзких проявлениях, демонстративно действует глухими ночами, под проливным дождём или в противном, липком тумане. Ну, насчет ночи — относительно близко к истине, хотя большая часть отродий Зла замечательно чувствует себя и днём. А вот насчёт погоды… Тот же Рыцарь Смерти, нечувствительный к боли, равнодушный к огню и легко игнорирующий большую часть боевых заклинаний, применяемых экзорцистами, весьма негативно относится к холодной влаге, способной проникнуть в малейшую щель его архаичных доспехов. Демоны огня вообще ненавидят воду. Призраки, особенно овеществлённые, недолюбливают дожди по не вполне понятной причине — намокнуть им не грозит. Ни один оборотень не придёт в восторг от луж под лапами. А потому, пока на дворе ливень, эти твари постараются отсидеться где-нибудь под крышей. Избавив тем самым старого экзорциста от необходимости месить грязь и мёрзнуть.