Возрождение

Он нашел покровителя в лице Лоренцо ди Пьерфранческо, представителя боковой ветви Медичи. Для него он вырезал «Спящего Купидона», имевшего странную историю. Лоренцо предложил ему обработать поверхность, чтобы придать ей антикварный вид; Майкл согласился; Лоренцо отправил картину в Рим, где она была продана за тридцать дукатов торговцу, который продал ее за двести Раффаэлло Риарио, кардиналу ди Сан-Джорджио. Кардинал обнаружил обман, отослал амура обратно и вернул свои дукаты. Позже она была продана Цезарю Борджиа, который подарил ее Гвидобальдо из Урбино; Цезарь вернул ее себе при взятии города и отправил Изабелле д'Эсте, которая назвала ее «не имеющей себе равных среди произведений современности».26 Дальнейшая история этого произведения неизвестна.

При всех своих разносторонних способностях Михаилу было трудно зарабатывать на жизнь искусством в городе, где художников было почти столько же, сколько жителей. Агент Риарио пригласил его в Рим, заверив, что кардинал даст ему работу и что в Риме полно богатых покровителей. Поэтому в 1496 году Микеланджело с надеждой переехал в столицу и получил место в доме кардинала. Риарио не оказался щедрым, но банкир Якопо Галло заказал Микеланджело вырезать Вакха и Купидона. Один из них находится в Барджелло во Флоренции, другой — в Музее Виктории и Альберта в Лондоне. Вакх — неприятное изображение молодого бога вина в состоянии синюшного опьянения; голова слишком мала для тела, как и подобает топеру; но тело хорошо проработано и гладкое, с андрогинной мягкостью текстуры. Купидон — приседающий юноша, больше похожий на атлета, чем на бога любви; возможно, Микеланджело не назвал его так нелепо; как скульптура он превосходен. Здесь, почти с самого начала, художник отличил свою работу, показав фигуру в момент и в состоянии действия. Греческое предпочтение покоя в искусстве было ему чуждо, за исключением «Пьеты»; так же, как и греческое стремление к универсальности, к изображению общих типов; Микеланджело предпочитал изображать личность, воображаемую по замыслу, реалистичную в деталях. Он не подражал античности, за исключением костюмов; его работы были характерно его собственными, не ренессансными, а уникальным творением.

Самым большим произведением этого первого пребывания в Риме стала Пьета, которая сегодня является одной из главных достопримечательностей собора Святого Петра. Контракт на ее изготовление был подписан кардиналом Жаном де Вилье, французским послом при папском дворе (1498); гонорар составлял 450 дукатов (5625 долларов?); срок выполнения — один год; друг-банкир Михаила добавил свои собственные щедрые гарантии:

Я, Якопо Галло, даю слово его высокопреосвященнейшей светлости, что упомянутый Микеланджело закончит упомянутую работу в течение одного года, и что это будет прекраснейшее произведение из мрамора, которое может показать сегодняшний Рим, и что ни один мастер наших дней не сможет создать лучшего. И таким же образом… я даю слово упомянутому Микеланджело, что преосвященнейший кардинал выплатит деньги в соответствии с вышеприведенными статьями.27

В этой славной группе Девы Марии, держащей на коленях своего мертвого Сына, есть несколько недостатков: драпировка кажется чрезмерной, голова Девы Марии мала для ее тела, ее левая рука вытянута в неуместном жесте; ее лицо — лицо молодой женщины, явно моложе ее Сына. На эту последнюю жалобу Микеланджело, как сообщает Кондиви, ответил:

Разве вы не знаете, что целомудренные женщины сохраняют свою свежесть гораздо дольше, чем нецеломудренные? Насколько же дольше сохраняется она у девственницы, в чью грудь никогда не закрадывалось ни малейшего похотливого желания, которое могло бы повлиять на тело! Более того, я пойду дальше и рискну предположить, что этот незапятнанный цвет юности, помимо того, что сохраняется в ней по естественным причинам, возможно, был сотворен чудесным образом, чтобы убедить мир в девственности и вечной чистоте Матери.28

Это приятная и простительная фантазия. Зритель вскоре примиряется с этим нежным лицом, не измученным муками, спокойным в своем горе и любви; убитая горем мать смиряется с волей Божьей и утешается тем, что в течение нескольких последних мгновений держит в руках дорогое тело, очищенное от ран, освобожденное от унижений, покоящееся на коленях женщины, которая его родила, и прекрасное даже в смерти. Вся суть, трагедия и искупление жизни заключены в этой простой группе: поток рождений, которыми женщина продолжает свой род; уверенность в смерти как наказании за каждое рождение; и любовь, которая облагораживает нашу смертность добротой и бросает вызов каждой смерти новым рождением. Франциск I был прав, когда назвал эту картину лучшим достижением Микеланджело.29 За всю историю скульптуры ни один человек не превзошел его, за исключением, пожалуй, неизвестного грека, вырезавшего Деметру из Британского музея.