Возрождение

Успех «Пьеты» принес Микеланджело не только славу, которой он по-человечески наслаждался, но и деньги, которыми его родственники были готовы наслаждаться вместе с ним. Его отец с падением Медичи лишился небольшой синекуры, которую ему дал Лоренцо Великолепный; старший брат Микеланджело ушел в монастырь; два младших брата были неимущими, и теперь главной опорой семьи стал Микеланджело. Он жаловался на эту необходимость, но давал щедро.

Вероятно, потому, что его позвали расстроенные финансы родственников, он вернулся во Флоренцию в 1501 году. В августе того же года он получил уникальное задание. Оперу или Совет по работам при соборе принадлежал блок каррарского мрамора высотой тринадцать с половиной футов, но такой необычной формы, что он пролежал неиспользованным в течение ста лет. Совет спросил Микеланджело, можно ли высечь из него статую. Он согласился попробовать, и 16 августа Опера дель Дуомо и Арте делла Лана (Гильдия шерстяников) подписали контракт:

Что достойный мастер Микеланджело… выбран для изготовления, завершения и отделки до совершенства мужской статуи, называемой «Гигант», высотой в девять локтей… что работа должна быть завершена в течение двух лет, начиная с сентября, с жалованьем в шесть золотых флоринов в месяц; что все необходимое для выполнения этой задачи, как рабочие, бревна и т. д, будет поставляться ему Оперой; а когда статуя будет закончена, консулы гильдии и Оперой… оценят, заслуживает ли он большего вознаграждения, и это останется на их совести.30

Скульптор трудился над огнеупорным материалом два с половиной года; с героическим трудом он извлек из него, используя каждый дюйм высоты, своего Давида. 25 января 1504 года Оперы собрали совет из ведущих художников Флоренции, чтобы решить, куда поместить Il gigante, как они называли Давида: Козимо Розелли, Сандро Боттичелли, Леонардо да Винчи, Джулиано и Антонио да Сангалло, Филиппино Липпи, Давид Гирландайо, Перуджино, Джованни Пифферо (отец Челлини) и Пьеро ди Козимо. Они не могли прийти к согласию и в конце концов предоставили решение вопроса Микеланджело; он попросил, чтобы статуя была установлена на платформе Палаццо Веккьо. Синьория согласилась, но на перенос Гиганта из мастерской у собора в Палаццо у сорока человек ушло четыре дня; для того чтобы колосс смог пройти, пришлось укрепить ворота, сломав стену над ними, и еще двадцать один день ушел на то, чтобы поднять его на место. В течение 369 лет он стоял на открытой и непокрытой веранде Палаццо, подверженный непогоде, уркам и революции. Ведь в каком-то смысле это был радикальный пронунциаменто, символ гордой восстановленной республики, суровая угроза узурпаторам. Медичи, вернувшись к власти в 1513 году, оставили ее нетронутой; но во время восстания, вновь свергнувшего их (1527), скамья, выброшенная из окна дворца, сломала левую руку статуи. Франческо Сальвиати и Джорджо Вазари, тогда шестнадцатилетние мальчишки, собрали и сохранили фрагменты, а позднее Медичи, герцог Козимо, собрал их и заменил. В 1873 году, после того как статуя пострадала от непогоды, Давида с большим трудом перенесли в Академию художеств, где он занимает почетное место как самая популярная фигура Флоренции.

Это был tour de force, и его трудно переоценить; механические трудности были блестяще преодолены. С эстетической точки зрения можно выделить несколько недостатков: правая рука слишком большая, шея слишком длинная, левая нога слишком длинная ниже колена, левая ягодица не вздувается, как положено. Пьеро Содерини, глава республики, считал нос чрезмерным; Вазари рассказывает историю — возможно, легендарную, — как Микеланджело, спрятав в руке немного мраморной пыли, взобрался на лестницу, сделал вид, что отрубил часть носа, оставив его целым, и высыпал мраморную пыль из руки перед Гонфалоньером, который затем объявил, что статуя значительно улучшена. Общий эффект от работы заставляет критиков замолчать: великолепный каркас, еще не покрытый мускулами, как у более поздних героев Микеланджело, законченная текстура плоти, сильные, но утонченные черты лица, напряженные от волнения ноздри, хмурый гнев и взгляд решимости, тонко оттененный сдержанностью, когда юноша стоит перед грозным Голиафом и готовится наполнить и бросить свою пращу — все это, за одним исключением, участвует в создании Давида,* самой знаменитой статуей в мире. Вазари считал, что она «превзошла все другие статуи, древние и современные, латинские и греческие».31