Возрождение

Но через год император срочно вызвал его через Альпы в Аугсбург. Там он пробыл девять месяцев, сделав два императорских портрета, перечисленных выше, и увековечив стройных испанских грандов и горных тевтонов, таких как курфюрст Саксонии Иоганн Фридрих. Во время второго визита в Аугсбург (1550) Тициан познакомился с будущим Филиппом II Испанским и сделал несколько его изображений; одно из них, хранящееся в Прадо, входит в число главных портретов эпохи Возрождения. Еще прекраснее его портрет португальской жены Карла, императрицы Изабеллы. Она умерла в 1539 году, но император, четыре года спустя, подарил Тициану посредственное изображение ее, сделанное неизвестным художником, и попросил его изменить его, превратив в законченное произведение искусства. Результат, возможно, не похож на императрицу, но даже в качестве воображаемого портрета эта Изабелла Португальская должна занять высокое место среди картин Тициана: утонченное и меланхоличное лицо, самый королевский костюм, книга молитв, чтобы утешить ее предчувствие ранней смерти, далекий пейзаж с зелеными, коричневыми и синими тонами. Тициан многократно оправдал свое благородное звание.

После возвращения из Аугсбурга (1552) Тициан почувствовал, что достаточно путешествовал. Ему было семьдесят пять лет, и он, несомненно, думал, что жить ему осталось недолго. Возможно, его занятость обеспечила ему долголетие; поглощенный картиной за картиной, он забыл о смерти. В длинной череде религиозных картин (1522–70) он дал свою собственную красочную и драматическую интерпретацию христианского вероучения и истории от Адама до Христа.* С помощью он увековечил память апостолов и святых. Лучшая и самая неприятная из них — «Мученичество святого Лаврентия» (1558, I Gesuiti, Венеция): святого поджаривают на решетке римские солдаты и рабы, которые усугубляют его неудобства раскаленными утюгами и флагелляцией. Эти религиозные картины не трогают нас так глубоко, как аналогичные работы флорентийцев; они превосходны в анатомии, но не дают ощущения благочестия; один взгляд на атлетические фигуры Христа и апостолов дает понять, что интерес Тициана был чисто техническим, что он думал о великолепных телах, а не об аскетичных святых. В период между Беллини и Тицианом христианство, хотя и оставалось актуальной темой, утратило свою духовную власть над венецианским искусством.23

Чувственный элемент, который является одним из обязательных условий живописного или пластического искусства, оставался сильным в Тициане на протяжении почти целого столетия. Он повторил свою Фарнезскую Данаю в нескольких вариациях и сделал множество Венер для защитников веры. Филипп II Испанский был его лучшим заказчиком этих «мифологий»; королевские апартаменты в Мадриде украшали Даная, Венера и Адонис, Персей и Андромеда, Ясон и Медея, Актеон и Диана, «Изнасилование Европы», Таркин и Лукреция, Диана и Каллисто, Юпитер и Антиопа (также известная как Венера Пардо); все эти картины, кроме последней, были написаны Тицианом после 1553 года, когда ему было семьдесят шесть или больше лет. Отрадно обнаружить, что воображение мастера создало в его восемьдесят лет женские обнаженные фигуры, столь же совершенные, как и те, что он изображал в расцвете сил. Дианы, с взметнувшимися вверх русыми волосами, относятся к тому типу, который использовал Веронезе, — белокурые Венеры почти прекраснее любой греческой Афродиты. Возможно, та же самая дама, только более крупная, появляется в «Венере с зеркалом» (ок. 1555, Вашингтон); это снова та Венера, которая цепляется за Адониса на картине Прадо, пытаясь отвадить его от собак. Даже у Корреджо нет столь откровенно чувственного буйства женской плоти. А в галереях разбросаны еще другие Венеры, но когда-то населявшие мозг Тициана: Венера Анадиомена (ок. 1520) из Бриджуотер-Хаус, стоящая в ванне и скромно скрытая ниже колен; Венера и Купидон (ок. 1545) из Уффици — германская блондинка с безупречными руками; одетая Венера из «Воспитания Купидона» (ок. 1565) в галерее Боргезе; Венера с органной игрой (ок. 1545) из Прадо, которая не может оторваться от музыки; Венера с лютнистом (1560) из Метрополитен-музея. Однако следует сказать, что женщины на этих картинах — лишь часть их очарования; Тициана интересует не только женщина, но и природа, и на нескольких полотнах он пишет великолепные пейзажи, которые порой так же прекрасны, как и сама богиня.