Возрождение

Дождь не стихал. Они жили просто, как и мы сейчас живём. Им не приходило в голову, что они – избранники жизни, но результат получился на загляденье – яркий, интригующий, страстный, талантливый. Всё вышло, как надо, даже остался на радость потомкам заметный и очень красивый след.

История четвертая Сандро Боттичелли: Я есть…

Филиппино Липпи. «Портрет Сандро Боттичелли» на фреске «Диспут с Симоном Волхвом и распятие Петра», 1481–1483 гг.

Капелла Бранкаччи (итал. Cappella Brancacci) в церкви Санта Мария дель Кармине (итал. Santa Maria del Carmine), Флоренция, Италия.

Флорентийская церковь Санта Мария дель Кармине знаменита настенными фресками капеллы Бранкаччи, над которыми трудились признанные мастера итальянского кватроченто – Мазаччо, Мазолино и Филиппино Липпи. В большой библиотеке Джузеппе нашлась книга об этой церкви. Один из вечеров мы посвятили ей, внимательно рассматривая фотографии и вчитываясь в сопроводительные тексты к ним. На следующий день собрались во Флоренцию, чтобы своими глазами увидеть всё то, о чем поведала книга.

В городе, мы уже перешли реку Арно, дал о себе знать дождь. Как оказалось, мы проявили беспечность, оставив зонт в машине. Оценили ситуацию, расстояние назад было большим, чем расстояние вперед к нужному нам месту. Конечно, можно было переждать дождь в каком-нибудь баре или кафе, но нам хотелось увидеть капеллу как можно скорее. Под дождем мы вбежали на площадь перед церковью и замерли в изумлении: лишь один человек был там – малыш, увлеченный игрой. Он с удовольствием прыгал в лужу, рассеивая вокруг себя фонтанчики брызг. Мальчишка повторял увлеченно одно и то же, ему не было дела до мокрых ног, промокших ботинок и намокших брюк. Ему нравилось как творить брызги, так и зачарованно наблюдать за ними ту секунду, когда они дугами разлетаются от него прочь. Мальчишка прыгал ради новой секунды брызг. Маленький исследователь, знаешь ли ты, что этой забаве уже тысячи лет? Нет, сегодня ты стал первооткрывателем чуда. Смею предположить, что и Филиппо Липпи, и его сын Филиппино, и друг Сандро – все они в своё время были столь же одержимы познанием нового. Дождь омывает землю с момента её сотворения, появляются и просыхают лужи воды. Покажите мне того малыша, кто ни разу не бывал в них, кого они не манили своими загадками. Мы все с раннего детства знаем, сколь хороша и интересна дождевая вода.

Церковь в тот час была закрыта, но капелла Бранкаччи работала как музей. Осмотр её реликвий мы могли начать незамедлительно, воспользовавшись боковым входом. Знаменитые фрески в капелле появились после 1423 года благодаря заказу на роспись стен от знатного флорентийца и влиятельного государственного деятеля Феличе Бранкаччи. Вначале Феличе пригласил для работы лишь Мазолино. На втором этапе росписи проявился и его напарник – Мазаччо. Фрески капеллы были завершены третьим художником – Филиппино Липпи – лишь полвека спустя.

Основными темами фресок, по воле заказчика, стали первородный грех и житие апостола Петра. В наши дни мы можем увидеть в капелле двенадцать сцен, шесть из них были написаны Мазаччо, и каждая признана шедевром ренессансной живописи. Многие художники, впоследствии прославленные, постигали азы мастерства, старательно копируя сюжеты и авторскую технику Мазаччо, в их число вошли Фра Филиппо Липпи и Филиппино Липпи, Андреа дель Вероккио и Доменико Гирландайо, Сандро Боттичелли, Леонардо да Винчи, Пьетро Перуджино, Микеланджело Буонарроти…

Сюрприз тем и хорош, что невозможно знать, где он тебя поджидает. Для меня встреча с капеллой не обошлась-таки без него. Справа в нижнем ряду, там, где изображено распятие Петра, среди троицы зрителей я встретилась глазами с Сандро Боттичелли, а еще правее, в том месте, где на фреске диспут с Симоном Волхвом, у самого края росписи обнаружила Филиппино.

Действительно, Липпи-младший выделил место и нашел фресковый образ как для себя, так и для друга Сандро. Что символично, близкие настолько, что ближе не бывает, художники запечатлены в разных группах собеседников. Каждый лицом обращен не к своим современникам, а… к зрителю. Таким образом, и тот, и другой могут наблюдать на протяжении веков за протекающей рядом с ними рекой времени. Смею подумать, они гораздо ближе к нам, чем к своим современникам.

– Да, да, Филиппино, помню, обещала тебе написать о Сандро, но, прости, не знаю пока с чего начать, – моё бормотание смутило лишь моё сердце: другие посетители капеллы, глубоко погруженные в созерцание её настенных росписей, не обратили на него внимания.

Временные границы надежно блокируют каждый звук оттуда. Оба – Филиппино и Сандро – смотрят на меня и молчат, а долг тяжел, словно камень на сердце. Делаю несколько снимков на память: надеюсь, буду возвращаться к ним снова и снова, где бы я ни находилась. Придет час, и кто-то из них заговорит. В тот день я в очередной раз потеряла покой, аппетит и сон.