Возрождение

Филиппино умер во Флоренции в расцвете творческих сил в своём доме 20 апреля 1504 года от молниеносной ангины, когда его младшему сыну не исполнилось и года. На следующий день прошли похороны. А уже 24 апреля свекром великого художника, Пьетро Паоло Монти, была составлена инвентаризационная опись оставленного имущества как в доме, так и в мастерской на улице Аньоли. Завершился период кватроченто, и как след его в описи будут упомянуты лютня матери Лукреции и другие музыкальные инструменты. Кроме Библии, переписчики имущества учтут книги Данте, Петрарки и Боккаччо, а также многочисленные незавершенные картины Филиппино Липпи.

Мария и я чувствуем, что еще мгновение, и великий сын Липпи оставит нас. Художник не отрывает глаз от Марии, а потом, озарившись улыбкой, говорит ей:

– Третьим был мой сын Роберто. Ты – еще одно звено в нашей цепочке…

Потом мягко, проникновенно Филиппино смотрит на меня.

– Найди, пожалуйста, время для Сандро. Я не скрыл ничего: мы любили друг друга, однако, каждый из нас впоследствии искал и обрел-таки свою Мадонну…

– Но кто был инициатором разрыва отношений?

– Разрыва не было. Я стремился к безупречности и контролировал каждый свой шаг. Сандро понял меня и не настаивал. Мы не отдалились, и все дальнейшие годы поддерживали теплые отношения.

– Мне кажется, Сандро сохранил тебе верность. Его романтическая влюблённость в Симонетту не имела продолжения… Пожалуйста, еще мгновение, Филиппино, – я умоляла взглядом не оставлять нас так быстро. – Скажи, оглянувшись на жизнь, тебе хотелось бы что-то изменить в своем прошлом?

Он вздохнул, не находя нужных слов. В раздумье поднёс к лицу левую ладонь, прижатая вертикально, она прикрыла его подбородок, губы, нос. Средний палец верхней фалангой коснулся переносицы и Филиппино несколько раз стукнул подушечкой пальца по ней.

– Итак… Я излишне контролировал свою жизнь. Меня угнетала моя незаконнорожденность. Всегда и со всеми я был вежлив, приветлив, даже услужлив. Мне хотелось, чтоб обо мне думали только хорошо. Возможно, из-за этого самоконтроля мои работы получились более… сдержанными, чем мне хотелось. Я стремился к безупречности во всём и лишь потому оставил Сандро. Возможно, возможно, да!

Мы видим как его тело теряет плотность, вот сквозь художника уже просвечивает стена с небольшим окном, погруженным в ночь. Филиппино постепенно растворяется в воздухе, а спустя несколько секунд мы не можем различить даже его взгляд. Никого! Мы одни в доме. Ощущение утраты давит настолько, что хочется поскорее уйти отсюда. Мои листы с записями Мария перевязала шнурком Лукреции, соорудив сверху красивый бант.

– Так надежнее, чтобы больше не терять наш семейный архив, наши документы… чтоб не забылось.

– Спасибо!.. Буду хранить!

Нам в этот час не интересна Рыночная площадь: мы уже насмотрелись на неё. Но мы можем увидеть площадь Филиппо Липпи и улицу Филиппино. Имена отца и сына снова располагаются рядом.

Филиппино Липпи похоронили во Флоренции в церкви Святого Михаила, на улице Буфалини. Художника оплакивал весь город: мастерские были закрыты как во время похорон правителей, что свидетельствует о том, что Филиппино был не только талантливым мастером, но и уважаемым человеком.

Улица его имени в Прато – крошечная, протяженностью едва ли в сто метров. Площадь имени отца также небольшая, но очень уютная.

– Что-то известно тебе о сыне Филиппино, художнике в третьем поколении?

Мне нечем порадовать Марию: ибо я нашла о нем мало упоминаний.

– Роберто ди Филиппе Липпи обучался мастерству у флорентийского скульптора и живописца

Джованни Франческо Рустичи[35], но так и не смог достичь ни высот отца, ни деда. Признанный мастер Рустичи имел в средневековой Италии большую известность, думаю, попасть к нему в ученики было непросто. Документальные сведения о старшем сыне Филиппино относятся к периоду с 1553 по 1571 годы, когда художник был уже немолод. О нем упоминает некто Сильвано Рацци – друг Вазари, принимавший активное участие в редактировании «Жизнеописаний». Вот что он пишет:…Роберто, сыну живописца Филиппо Липпи, своему ученику, Джован-Франческо подарил много выполненных им собственноручно барельефов, моделей и рисунков и, между прочим, в числе других картин – Леду, Европу, Нептуна и Вулкана… Он же (Роберто) вылил из бронзы прекраснейшую женскую фигуру высотой в два локтя, изображавшую грацию, прижимающую руку к одной из грудей, но куда она делась и в чьих руках находится, неизвестно…

Таково, Мария, упоминание о старшем сыне Филиппино, и это всё.

– Если учитель подарил состарившемуся ученику так много, значит, они были связаны узами дружбы многие годы. Этот шаг – свидетельство того, что Роберто сумел прожить достойную жизнь. Возможно, он не стал ярким художником, но хороший человек в нем состоялся. Мне достаточно знать это.