Возрождение Бога-Дракона

Дожидаться, пока восстановят потерянные в Китае документы, я не стал — все равно я не собирался ими пользоваться в ближайшее время. Наверняка мой полет в Лондон по собственным документам привел бы к совершенно случайному попаданию в самолет баллистической ракеты или к плазменному удару с военного спутника.

Я покатался по городу, купил новый комплект одежды и обуви, и ушел в одну из старых Трещин, уводившую в пустую и тоскливую версию Эленгарда. Там я переоделся — нельзя было исключать, что на меня где-нибудь уже успели повесить крошечный «жучок», а в гости к Альфреду я собирался нагрянуть по возможности неожиданно. Прошелся пешком до окраины города, залез в Трещину в обветшалой усадьбе и вышел из подпола жилого многоквартирного дома в пригороде «моего» Эленгарда. Захватил разум первого попавшегося водителя и приказал ему отвезти меня в Ригу. Через четыре часа я был в рижском аэропорту. Попросил водителя купить мне билет и отпустил его на все четыре стороны. Когда подошло время вылета, я зашел в служебное помещение и до самолета добрался вместе с командой техобслуживания. У стюардесс были какие-то вопросы, но они забыли их раньше, чем успели окончательно сформулировать. Я сел на свое место и мирно просидел на нем до конца полета. Поначалу сосед пытался донимать меня разговорами, но когда я спросил, хочет ли он отправиться в заднюю часть самолета и там медленно выдавить себе глаза, его настроение пообщаться внезапно пропало. И хорошо, потому что смерть Бьянки отбила у меня всякое желание изображать из себя что-то культурное и социализированное.

Думать о Бьянке было невыносимо, а об Альфреде я думать не хотел, чтобы не портить удовольствие от предстоящей встречи. Я блуждал в своих воспоминаниях, стараясь не касаться тех мест памяти, которые были связаны с Бьянкой. Вспомнил, как Рихтер убеждал меня отправиться с ним в ШАД. Я сидел в полицейском участке, улыбался и плевать хотел на все на свете. Родители были готовы отказаться от меня. Меня допрашивали, и некоторые мои ответы не понравились следователю, потому что он сказал что-то, что не понравилось уже мне, а в следующую минуту — хватал ртом воздух, обеими руками держась за сердце. Меня поместили в камеру, и я думал о том, что будет интереснее — вести себя сейчас паинькой, чтобы затем поубивать кучу народа в колонии, куда меня наверняка отправят, или же просто сбежать и свободно бродить по Норригу. Я склонялся к первому варианту, потому что он предполагал больше развлечений, а свобода моя никуда бы не пропала, поскольку исправительное учреждение я мог бы покинуть в любую минуту. И вот тогда дверь камеры открылась, меня опять провели в комнату для допросов, но на этот раз там сидел не следователь, а герр Рихтер. Наша первая встреча. Я ощутил, что он не совсем обычный человек сразу, как только его увидел. В отличии от прочих людей, он не был открыт для меня — его тело скрывало подобие марева, видимого мне одному. Я не мог сломать его волю и взорвать в его груди сердце также легко, как делал это с другими — он был защищен, и хотя его сила имела иную природу, чем моя (а точнее, в его случае дело было не столько в силе, сколько в мастерстве), я впервые увидел кого-то, способного осознанно действовать на том же уровне, что был мне доступен столько, сколько я себя помню…