Возрождение Феникса. Том 4

— Сам подцеплю, — отмахивается Арсений Беркутов. — Валите на кухню, там, говорят, морозилка курицей под завязку набита.

Громадный Крокодил нависает над парнем, выставив напоказ саблевидные клыки. На блестящей чешуе играют отсветы пламени от горящих рук.

— Аднака, куряца? — скрежещет майор в отставке. — Это мажана. Парня, идям разведавать маразилка.

«Шабаш нечисти» уходит вслед за своими зеленочешуйчатым командиром выполнять поставленную задачу по сбору разведданных касательно содержимого холодильников Гнездовых. Остается только Беркутов и его люди. Лишь сейчас заметно, что парень на пределе. Бусинки пота на лице, разбухшие мешки под глазами, жилка на шее дергается. День боев дался молодому дворянину непросто. Но это никак не влияет ни на царскую осанку, ни на командный, лязгающий металлом голос.

— Лисица, Южанин, займите пост у двери, — бросает Беркутов. — Если Али снова потянет сюда — не пускать.

Кивнув, девушка с лисьим лицом и еще один боевик отделяются от группы и выходят в коридор. Беркутов же оборачивается к Гнездовым. Янтарные глаза сужаются.

— Время платить по счетам, Ладимир Херенкович, — ровно говорит юноша.

Только теперь старик, не отпуская дрожащей руки девочки, поднимается с кресла. Ладимир пытается что-то сказать, сглатывая ком в горле и теряя дыхание, словно после удара в солнечное сплетение. Старика охватывает жар, голова кружится.

Базан надеется, что отца наконец проняло. Что сейчас он извинится перед юношей и начнет умолять пощадить хотя бы женщин и детей. Так должен поступить мудрый глава рода, каким некогда был отец. Пусть хоть кто-нибудь выживет.

— Беркутов! — хрипит дед Гнездов. — Убей нас всех!

Колени наследника чуть не подгибаются.

«Мы покойники» — обреченно понимает старший сын.

***

Выслушав явно маразматический бред Ладимира, я оборачиваюсь к «броненосцам».

— Татарин, сходи к Али и Слепому коту и проследи, чтобы они не поубивали женщин и детей в убежище. Причина: они пленники князя Волконского. Князю и решать как с ними поступить. А то с Крокодила станется искать «куряцу» в подвале.

— Есть, господин, — широкоплечий Ренат, бряцая автоматом, спешно уходит наружу.

Выстрелов и взрывов больше не слышно. Значит, все защитники дома мертвы. Не стоит надеяться на зачатки гуманности у Али. После бойни у моего дома у меня возникли большие сомнения в их наличии. Особенно запомнилась сцена, как он разрывал когтями Гнездовых, а потом сожалел, что «мяса» пропадает. Хотя, не исключаю, что Крокодил очень тонкий юморист. Всё-таки в армии служил, в элитном спецподразделении, а там не терпят совсем уж отбитых на голову.

— Беркутов, не играй в благородного, — снова раздается скрипучий голос старого Гнездова. — Ты — бесчестное отродье своего отца. Всеволод был слабовольным потаскуном, и сын такой же. Без Бесовновских демоников тебя бы уже уничтожила группа Миронова. Давай, уничтожь нас в отместку. Твори свою месть. Убей всех.

— Зачем же всех? Только тебя, старик. Только тебя, — бросаю взгляд на Базана. — Твой отец понесет ответственность за поступки людей рода. Твои мысли на этот счет, наследник?

Базан округляет глаза и едва не выдыхает облегченно, но удерживает себя и лишь осторожно, тщательно подбирая слова, говорит:

— Это справедливо.

Я киваю, принимая к сведению согласие дворянина.

— Не убивай дедушку, — вдруг раздается жалобный писк.

Белокурая девочка поднимает голову, и показываются заполненные океаном слез глаза и дрожащие губы. Бедное дитя! За что тебе эти ужасы! Я снимаю черную тактическую перчатку и протягиваю сестре руку:

— Привет, Зара, — произношу, вплетая в голос более глубокие обертоны, делая его почти осязаемым. — Меня зовут Сеня, я твой брат.

— Брат? — хлопает она ресничками, застигнутая врасплох.

— Да, в детстве нас разлучили, и я пришел исправить несправедливость. Я хочу вернуть тебя в твой настоящий род.

— Поэтому ты напал на деду? — обеспокоенно она спрашивает.

Я наклоняю голову в согласии; в моих глазах светится понимание и сожаление. Магнетизм убавлен, воздействую на девочку одной лишь успокаивающей интонацией.

— Ради того, чтобы вернуть тебя домой. — В том числе. Еще — чтобы навсегда покончить с врагами моего рода. — Иди сюда, Зара, поцелуй своего брата.

Помешкав, сестренка делает порывистое движение, но ее крепко держит за ладошку Ладимир.

— Зарочка, нет… — не человеческий голос, а стон раненого пса.

— Но, деда, он же, правда, мой братик? — удивленно спрашивает ребенок. — Арсений Беркутов, мне рассказывала о нем мама.

— Да, но…

— Тогда мне нужно идти к нему. «Кровь от крови», — заученным речитативом произносит малышка главнейший постулат дворянского сословия. — Ты сам так учил. «Кровь решает всё».

Произнеся еще одну фразу из коллекции Гнездовых, она решительно освобождается от морщинистых пальцев Ладимира. Свободной рукой девочка в волнении сжимает рюшечки внизу платья. Робкий шаг ко мне, второй, третий. Наклоняюсь к ней. Девочка целует меня в щеку, затем я оглаживаю нежные золотые пряди, прижимаю худое тельце к себе.