Возрожденная любовь

Стенхоуп нахмурился. Движение было болезненным, но это была приятная боль. Синяки вдоль челюсти болели так, что он был в состоянии оставаться в настоящем и не думать о неприятных вещах.

– Должен признать, мне никогда не приходилось платить женщине, чтобы она составляла мне компанию в спальне.

– Вы мне не платили.

– Все хуже и хуже. – Он цыкнул. – Мой отец заплатил вам.

Она кивнула.

– Какое разочарование, – произнес Джеймс с издевательством в голосе. – Обычно мне хватало обаяния.

Кажется, это задело Мэгги, она замолчала, но в воздухе по-прежнему летали искры, и ее глаза задумчиво сверкали.

– Не думаю, что это обаяние приводит женщин в вашу постель.

Веселье, только что сотрясавшее тело виконта, превратилось в раздражение.

– А что же тогда?

Маргарет осторожно выдохнула, взгляд немного смягчился, но не от обычной женской слабости. Ее кобальтовые глаза светились от удивления и желания прикоснуться к запретному плоду.

– Вы опасны.

Виконт замолчал, в комнате стало необычно тихо, но потом ему захотелось испытать ее.

– Значит, опасность привлекает женщин?

Она склонила голову набок. Локон рыжих волос упал на щеку.

– Многих женщин.

В дверь тихо постучали, и Мэгги, расправив солдатские плечи, поспешила к ней. Она молча открыла дверь и вернулась с миской льда, которую попросила принести по возвращении.

– А вас привлекает опасность? – спросил виконт, когда она затворила дверь.

Пальцы сжали миску сильнее, и ирландка повернулась к нему. Ее слегка поджатые губы и легкий румянец, заметный на бледных щеках в свете камина, ответили на вопрос. Но этого ответа было недостаточно. Джеймс уперся руками в перину, пальцы скользили по шелковой поверхности, нежной, как ее кожа, и он попытался осмыслить ее признание.

– Значит, вы находите меня привлекательным.

Она заспешила вперед, ее движения были контролируемыми и сдержанными.

– Я нахожу вас достаточно привлекательным.

Это хрупкое чувство у него внутри покрылось ледяной коркой. Легкость, растопившая его и угрожавшая выманить из привычной уединенной пещеры, мгновенно испарилась от ее прямых, расчетливых слов. Знакомая немота воцарилась на своем месте.

– Разумеется. Достаточно привлекательным, чтобы ощущать мою плоть внутри себя не было таким уж наказанием.

Маргарет побледнела и поставила миску на полированный прикроватный столик.

– Учитывая вашу репутацию, милорд, вы не так уж разборчивы. Разумеется…

– Мне перевернуться и позволить вам оседлать себя? – Он перебил ее, почувствовав внезапное отвращение от того, что собственная репутация демонстрирует его в таком свете. – Потрясающее предложение, но вы осознаете, что ваша готовность принести себя мне в жертву ничего не значит?

Она выловила кусок льда и очень осторожно приложила к его щеке.

– Что вы имеете в виду?

Стенхоуп втянул воздух, но не от внезапного холода, а скорее от ее нежного прикосновения. Поглощенная собственными действиями, Маргарет осторожно провела льдом по его скуле к челюсти. Она остановилась прямо в месте соединения его подбородка и шеи.

Джеймс так желал, чтобы она провела лед ниже, чтобы хотела исследовать его тело так же, как он ее.

– Ах, Мэгги, – прошептал он. – Вы, разумеется, знаете, что консумация не имеет никакого отношения к аннулированию брака. По крайней мере не в Англии.

– О! – У нее вытянулось лицо, и она начала убирать руку. – В католическом браке…

Виконт схватил Мэгги за руку, позволяя тающему льду выскользнуть из ее пальцев.

– Это не католическая страна, Мэгги. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. И, сказать по правде, я не стану спать с тобой по такой практической причине.

Маргарет облизнула губы.

– Наследник обезопасит наш брак, ведь так?

– Да. Ты этого хочешь? Родить от меня ребенка, чтобы защитить свое положение?

Она уставилась на их сплетенные пальцы.

– Не только мое. Твое тоже.

Пауэрз медленно встал, его длинные мускулистые ноги были тверже, чем когда-либо за последние дни. Его халат слегка распахнулся, обнажив только грудь до живота. По телу скользнул холодный воздух. Было бы так просто сбросить с себя ткань, пригласить ее присоединиться и взять то, что она предлагала.

Это был бы скорейший способ обеспечить себе свободу, удовлетворив ее и сыграв на той странной привязанности, которую женщины испытывают к тем, с кем занимаются любовью. Но при одной мысли об этом он чувствовал себя грязным и использованным. Он был с тысячей женщин с тех пор, как умерла жена. Иногда это имело хоть какой-то намек на смысл, но чаще всего было пустым высасывающим душу занятием, обеспечивающим такой же эффект бегства, как вино и опиум. Было бы так просто потеряться на несколько мгновений в ее теле. Найти забытье. Но Джеймс не позволит себе отправиться в это адское место в ней.

Очевидно, он еще не упал так низко.

Вместо этого Пауэрз обвил ладонью талию жены и притянул ближе, изучая ее со спокойствием, от которого окружающие обычно приходили в ужас. Спустя несколько долгих мгновений, в течение которых ее грудь едва поднималась, чтобы сделать вдох, он наклонился так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее.