Возрожденная любовь

– Нельзя жить прошлым или будущим, иначе у тебя никогда не будет настоящего.

– Не уверен, что это так уж плохо.

Она вздрогнула.

– Я тебя никогда об этом не спрашивала, потому что думала, что знаю ответ, но…

Джеймс сунул руки в карманы халата. Сегодня они были так близки, так полны понимания и веселья. А теперь снова появилась неуверенность. Виконт понял, что скучает по простому чувству товарищества.

– Спрашивай, Мэгги.

– Ты хочешь умереть?

Он напрягся.

– Это дерзкий вопрос.

– Да, но то, что ты сейчас сказал… о том, что, возможно, лучше не иметь настоящего…

– Я понял, что ты имеешь в виду. – Как Джеймс может ей объяснить? Такие мысли никогда не высказывают вслух, по крайней мере по его опыту, но он точно не хотел, чтобы у Мэгги сложилось неправильное впечатление. – Ты должна понять. У меня нет желания покончить с собой, несмотря на свидетельства моего поведения в последние месяцы. – В горле появился ком. Стенхоуп остановился, пытаясь от него избавиться. – Но было время после смерти Джейн и Софии, когда мне хотелось умереть.

– Я понимаю.

– Понимаешь? – Он закрыл глаза, вспоминая черные ночи, проведенные в спальне съежившись с зажатой в руках бутылкой и глядя на лежащую на столе бритву. – Я часто думал, что если бы просто покончил со всем, то, по крайней мере, мог бы быть вместе с ними, но, говорят, самоубийцы отправляются прямиком в ад.

– А ты надеешься избежать геенны огненной?

– Я сделаю для этого все возможное, да. Может быть, деньги, которые я отправил в Ирландию, помогут сделать так, чтобы райские врата не захлопнулись перед моим носом.

– Это единственное твое доброе дело? – спросила она.

Джеймс подумал о том, что произошло не так давно. Мэри. Это было доброе дело. Может, единственный хороший поступок среди моря плохих. Он помог спасти ее. И она заставила его снова чувствовать. Это было настоящей катастрофой. Эти чувства. Они загнали его еще глубже во тьму.

– О чем ты сейчас подумал?

Виконт помотал головой.

– Прошу прощения?

– О ком ты вспомнил? У тебя было такое странное выражение лица.

– Это тебя не касается.

– Нет. Если ты не хочешь говорить об этом, то нет.

– Не хочу.

Маргарет подошла ближе и разжала руки.

– В любом случае, спасибо.

По какой-то необъяснимой причине ему захотелось отступить, словно они вдруг оказались слишком близко.

– За что?

– За то, что ответил на мой вопрос. Это было не просто.

Джеймс выдавил холодный взгляд.

– Очень просто. Я бы или ответил, или нет.

– Зачем ты это делаешь? – спросила она, опустив плечи.

– Что делаю?

– Отдаляешься, когда мне кажется, что я начинаю тебя узнавать.

«Потому что, – хотелось ему закричать, – если ты узнаешь меня настоящего, тебе может не понравиться то, что ты увидишь». И к собственному ужасу Джеймс понял, что не сможет этого вынести. И он убежден, она делает то же самое, когда он задает ей вопросы. Пауэрзу хотелось бросить ей это в лицо. Но он не желал сделать ей больно.

Каким-то образом всего за несколько дней виконта стало слишком сильно волновать, что думает эта женщина, и он чувствовал себя предателем. Он всегда все держал в своих руках, всех спасал и не нуждался в спасении, а ведь именно это доблестно пытается сделать Маргарет.

Она перевернула все с ног на голову, заставила его нуждаться в ней, а не наоборот. По сути, она, казалось, отказывается нуждаться в нем.

Но это Стенхоуп может изменить. Он может заставить ее нуждаться в нем. По крайней мере некоторым образом.

– Джеймс?

Он опустил взгляд на ее рот.

– Мм?

– У тебя очень странное выражение лица.

Джеймс знает, есть только один способ заставить эту ирландку нуждаться в нем, и внезапно это стало важнее всего.

– Мое выражение отражает мои мысли.

– Странные?

– Я думаю, что поцеловать тебя, почувствовать твои губы под своими, будет так же полезно, как наша сегодняшняя прогулка.

Губы Мэгги раскрылись, и она отшатнулась.

– Я…

– Поцелуй меня, Мэгги.

Она оглянулась на дверь.

– Я не думаю, что это хорошая идея.

Ее щеки залились краской и дыхание стало коротким и прерывистым – явный признак того, что ее тело было несогласно с ее словами.

Джеймс не настаивал. Он не этого хотел. Он хотел, чтобы она сама пришла к нему, свободная и полная страсти.

– Почему?

– Потому что ты просто хочешь… почувствовать себя хорошо.

– Это так плохо? Чувствовать себя хорошо?

– Д-да, – запнулась она. – В каком-то смысле. Потому что я уже говорила… ты не можешь полагаться на… соитие, чтобы заставить себя чувствовать лучше.

На этот раз Джеймс сделал медленный шаг вперед.

– Кто говорит что-нибудь про соитие, Мэгги?

– Ох. – Маргарет подняла руку и убрала с щеки воображаемый локон. – Эмм…

– Я просто хочу тебя поцеловать. Почувствовать твое прикосновение. Твою невинность. Настоящую тебя.

Она нахмурилась.

– Я не такая уж невинная…

– Не оспаривай комплимент.

– Я не думала, что из твоих уст это комплимент.

– Я потерял свою невинность давным-давно, и мне ее не хватает. – Стенхоуп хотел, чтобы Мэгги чувствовала тот же голод, что и он. Такое же желание. – Мне не хватает этой неукротимой невинности больше, чем я могу выразить словами. И когда я с тобой, мне кажется, я могу видеть мир твоими глазами.