Возрожденное орудие

Это сказало ему то, что он должен был знать: слишком много. Кроме того, быстро обратившись к сети, он получил нужные цифры. Одиннадцать на «Ревенанте». В общей сложности пятьсот три пленника с различным состоянием здоровья были распределены более-менее равномерно по боемотам роя. Эффективность, с которой это осуществили, также предвещала недоброе, как и тот факт, что сеть заверила: Видона выполняют ту же самую церемонию на других мотах в его подчинении.

Джедао протолкался сквозь толпу к пандусу, ведущему на помост. Шокированный ропот последовал за ним. Ему было все равно. Более здравомыслящий голос в его голове предупредил: «Ты не можешь спасти их всех таким образом».

«Может быть, и нет, – подумал он в ответ, – но я могу что-то изменить для этого солдата».

Капрал крикнул вслед, чтобы он возвращался, потом выругался и бросился за генералом. Джедао ускорил шаг.

Видона подняла высоко над горящим солдатом острый инструмент с пилообразным лезвием. Она даже не вздрогнула при его приближении.

Джедао схватил ее за запястье и прошипел:

– Прекратите немедленно.

Чиновница холодно встретила его взгляд.

– При всем уважении, сэр, – произнесла она тоном, который подразумевал все, что угодно, но только не уважение, – у вас нет власти надо мной.

Вблизи он слышал прерывистое дыхание горящего солдата. Его – или ее – лицо представляло собой массу волдырей и обугленных отметин, отмечающих расположение основных вен и артерий. Джедао сомневался, что у жертвы сохранился голос, иначе она бы кричала.

– Мы оба, – сказала Видона, – поклялись служить гекзарху. Отойдите.

Джедао был очень близок к тому, чтобы сломать ей запястье и швырнуть в огонь, но это не решило бы проблему.

Тем не менее она отреагировала на намек на насилие. Она вонзила клинок в сердце жертвы прежде, чем генерал успел остановить ее. Вокруг ее руки вспыхнуло пламя. Ее серая перчатка и рукав загорелись. Ее лицо было спокойным, даже немного скучающим, как будто она делала это часто. Что, вероятно, соответствовало истине.

– Мне придется сделать календарную корректировку, – сказала Видона. Она вытащила клинок с суетливой аккуратностью, затушила огонь влажной тряпкой.

Джедао в ужасе уставился на нее.

– Этого человека можно было спасти.

– Пустая трата ресурсов, – ответила Видона. – Жертва все равно была почти мертва.

Не позволяя себе ничего сказать, Джедао развернулся на каблуках и вышел из зала. Он знал, куда пойдет дальше.

Джедао замедлил шаг ровно настолько, чтобы эскорт смог догнать его. Они не выглядели благодарными. Ему было все равно, что они думают о своем подопечном.

Покои Куджена были защищены огромным фойе. На стенах в изобилии росли свечные лозы, озаряя спутанные провода и радужные хитиновые панели. Повсюду разносился низкий гул, словно затихающий голос гонга.

На дальней стене сияла нирайская эмблема – серебряный пустомот, такой яркий, что отливал синевой. Сопровождающие преклонили колени в знак полного подчинения. Сам Джедао не стал утруждаться.

– Я пришел на аудиенцию к гекзарху! – крикнул он.

Когда двери раздвинулись, проливая свет на пол и освещая радужные панели, Джедао моргнул, но не двинулся с места.

– Джедао, – произнес Куджен своим бархатным голосом. – Момент можно было подобрать и получше, но… ладно.

Его не интересовали заверения Куджена.

– Как долго продолжаются эти поминальные церемонии?

– Капрал, – сказал Куджен, не глядя в его сторону, – вы и ваши солдаты можете покинуть нас.

Эскорт Кел сбежал.

Куджен уже показывал дорогу вперед.

– Пойдем со мной, – сказал он. – Ты не найдешь здесь ничего интересного, если только тебе не нравятся прототипы схем.

Они прошли через несколько комнат, каждая из которых была более роскошной, чем предыдущая, но это не улучшило настроения Джедао. В одной комнате висели шкуры серых тигров, а другая была обставлена стульями и столами, покрытыми красивым иссиня-черным лаком. Но третья была полна теней, за исключением пьедестала, на котором стояла огромная ваза из прекраснейшего селадона. Глазурь изображала изогнутую ветку с дождевой каплей, падающей на землю, – вот и все. Джедао не стал спрашивать, зачем Куджен собирает такие сокровища, если он почти не обращает на них внимания. Интересно, будет ли он сам таким же, когда приобретет больше жизненного опыта? Он надеялся, что нет.

– А теперь, – сказал Куджен, – можешь на меня наорать.

Джедао сдержал гнев.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Поминальные церемонии? – Куджен опустился на кушетку. Джедао сел на стул напротив него, вытянув ноги. – Ты имеешь в виду в их нынешнем виде?

Джедао просто смотрел на него.

– На протяжении восьми столетий с лишним, – сказал Куджен.

– И вы это допустили?

Куджен поднял брови.

– Джедао, – сказал он, – я тот, кто придумал эту систему.

Шестеренки в мозгу у Джедао заскрежетали, и механизм остановился.

– Формации, формационный инстинкт и мот-двигатели, – сказал Куджен, – все они зависят от людей, придерживающихся системы. Стабильность гекзархата и его способность обеспечивать своих граждан зависят от людей, придерживающихся системы.