Возрожденные полки русской армии. Том 7

В Жмеринке полк поместился в казармах 3-й стрелковой бригады, хорошо устроенных и находившихся в сосновом лесу. Городок был плохенький, но мог гордиться своим роскошным вокзалом. В полку работы было много. Эвакуация станции задерживалась, и, несмотря на установившиеся союзнические отношения с атаманами, мелкие банды продолжали грабить население; приходилось их разгонять, а при удаче ловить и арестовывать; попадались и более крупные партии грабителей, и доходило иногда и до перестрелки. Войска Новороссийской области, так же как и на всех других фронтах, отходили, и когда наш полк прибыл в Жмеринку, то находились уже на линии Умань – Вапнярка. Как остров среди океана, находились крымцы среди шаек союзников атаманов. Наконец 17 декабря получен был приказ выступить походным порядком на Рахны, Вапнярку, Крыжополь, Бирзулу. Командир полка приказал только конным эскадронам налегке идти походным порядком. Больные, число которых сильно увеличилось, а также и все остальные пешие посажены были в вагоны; погружены были и все повозки, включая и пулеметные двуколки. Эшелон этот двигался медленно, останавливаясь на всех ночлегах конных эскадронов. На ночлеге в Крыжополе заболел полковой адъютант, и временно исполняющим должность адъютанта назначен корнет Джаксон. 23 декабря по прибытии на станцию Бирзула конные эскадроны также были погружены в эшелоны; 24-го отбыли из Бирзулы, и 26-го утром полк двумя эшелонами прибыл в Одессу. Предполагалась немедленная посадка полка на пароход Добровольного флота «Владимир», но пароход находился в ремонте, и спешная отправка полка в Севастополь откладывалась на какое-то неопределенное время. Прибавлялись новые больные, но все же и некоторые старые больные поправлялись. Службу полк нес только свою внутреннюю. До сего времени в полку еще не было своего постоянного врача. Обыкновенно навещали полк врачи из ближайших войсковых частей, а по приходе в Одессу был назначен врач, но опять лишь временный. Почти месяц провел полк в Одессе. На 23 января 1920 года была назначена погрузка полка на пароход Добровольного флота «Саратов», а 22 января, накануне погрузки, из штаба командующего войсками Новороссийской области генерала Шиллинга пришло приказание срочно выслать один эскадрон в распоряжение командира 2-го армейского корпуса, находящегося где-то в районе города Николаева. Так как не было вполне боеспособного эскадрона, то пришлось составить сводный эскадрон, который под командованием штабс-ротмистра Лихвенцова, при шести младших офицерах и 69 строевых нижних чинах, убыл в распоряжение командира 2-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Промтова (бывшего начальника 82-й дивизии 33-го армейского корпуса).

23 января полк погрузился на «Саратов». Грузить лошадей не разрешили. Пришлось оставить в Одессе большую команду с лошадьми, которая должна быть готовой через несколько дней погрузиться с лошадьми на пароход «Владимир», уже вышедший из ремонта. На «Саратов» также не удалось принять многих больных, переживавших в госпиталях кризис болезни. Вечером 23 января с сильно поредевшими рядами крымцы на пароходе «Саратов» по Черному морю отправились в Севастополь, откуда около полугода назад (7 августа 1919 года) на транспорте «Маргарита» вышли в поход по тому же родному нам Черному морю для освобождения Одессы от красной неволи. 26 января 1920 года Одесса снова оказалась во власти красных.

Наш Сводный эскадрон не без труда нашел среди отступавших обозов штаб генерал-лейтенанта Промтова. Корпус его отходил от Киева. Так получилось, что войска Киевской области отошли на Одессу, а войска Новороссийской области, имевшие свой тыл в Одессе, отступили на Николаев, Херсон и затем в Крым. 2-й армейский корпус представлял собой огромный обоз больных, большею частью тифозных. По бокам обоза шли отдельные солдаты, ухаживавшие за своими больными боевыми друзьями. Принимая во внимание состояние своего корпуса, генерал Промтов никаких заданий прибывшему к нему эскадрону не давал. Штабс-ротмистр Лихвенцов, видя, что он с эскадроном при этом длинном обозе, в сущности, не нужен, при первой возможности явился к начальнику конной группы генералу Склярову, доложил ему о создавшемся для эскадрона положении и просил генерала взять эскадрон под свое покровительство. Генерал Скляров отзывчиво отнесся к выраженному штабс-ротмистром Лихвенцовым желанию, назначил эскадрон в распоряжение командира 2-го Лабинского казачьего полка и обещал лично с генералом Промтовым этот вопрос уладить. 2-й Лабинский полк состоял из шести сотен и конной батареи, имевшей только два орудия; восьмым подразделением становился эскадрон штабс-ротмистра Лихвенцова. В своем полку казаки радушно приняли крымцев, и эскадрон почувствовал себя не брошенным на произвол судьбы, а как бы у себя дома среди боевых соратников.