Возрожденные полки русской армии. Том 7

Оставшейся в Одессе команде в составе двух офицеров и сорока всадников при сотне заводных лошадей не пришлось погрузиться на пароход «Владимир», предназначенный для штаба войск Новороссийской области; так же как и все другие войсковые части, не смогла команда переправиться через Днестр, и пришлось ей идти вместе с растянувшимся на много верст обозом в северном направлении по левому берегу Днестра. В самом начале похода команда потерпела большую утрату. В местечке Маяки, где предполагалось остановиться для кратковременного отдыха, корнет Хараджа 2-й Иван Михайлович заметил, что подводы и заводные лошади его 4-го эскадрона отстали; он сразу поскакал назад, чтобы выяснить, что случилось с ними, но в это время наскочила красная конница, окружила все отступающие на этом месте добровольческие части и всех взяла в плен, в том числе и корнета Хараджу с его людьми. Сразу из команды убыло 8 человек и 15 лошадей. Из офицеров в команде остался лишь один корнет Кибальченко и, кроме него, еще и полковой адъютант штабс-ротмистр Эммануель, будучи еще больным присоединившийся к команде. Заведовавший промежуточной полковой базой в Одессе полковник Каллинг[531] к команде не присоединился, так как ему было обещано место на пароходе «Владимир». Как потом выяснилось, поместиться он с семьей на пароход не смог и, оставшись в Одессе, подвергся преследованию большевиков. Находясь в советском лагере, полковник Каллинг в скором времени скончался. С большими усилиями добралась команда до Могилева-Подольского в значительно уменьшенном составе; несколько всадников и около двадцати лошадей не выдержали тяжелого похода по многочисленным ледяным подъемам и спускам в лощинах и балках Подольской губернии. Старший из войсковых начальников в Могилеве генерала Моллер[532] объявил, что в Могилеве будет дневка, но неожиданно части генерала Моллера ушли весьма спешно из города. Нашего связного, прибежавшего предупредить своих об этом, опередили петлюровцы, напавшие на спящих наших всадников и отобравшие у них винтовки, а затем уведшие всех оставшихся лошадей. Петлюровский комендант города, бывший русский офицер, на энергичный протест корнета Кибальченко заявил, что он ничего не может сделать, так как власти у него нет, и посоветовал благодарить Бога за то, что нас всех оставили в живых и даже оставили нам холодное оружие. В команде были еще не совсем поправившиеся после болезни, все были изнурены тяжелым походом, но пришлось решиться идти дальше пешком, порядочно уже отстав от ушедших наших обозов. С большим напряжением своих сил добрела команда до Новой Ушицы, занятой поляками. Здесь появилась надежда на возможность присоединиться к эскадрону штабс-ротмистра Лихвенцова, о котором не было никаких сведений; приходилось ждать, не имея ни крова, ни хлеба. Вот при таких условиях остатки злополучной нашей команды встретили неожиданно защитников и доброжелателей в лице местных евреев. Узнав, что отходящая группа усталых и голодных людей является частью того Крымского конного полка, который проходил по их местности, не грабил их и не обижал, все они старались чем могли помочь этим крымцам, среди которых некоторых лично узнали. На всем пути от Могилева до Новой Ушицы и в самой Новой Ушице приютить, накормить и обогреть своих знакомых крымцев считалось своим долгом. Без преувеличения можно сказать, что эта поддержка благодарных евреев некоторым из команды спасла жизнь.

В Новой Ушице наконец удалось связаться с эскадроном. Штабс-ротмистр Лихвенцов прибыл в Новую Ушицу с несколькими подводами и доставил команду в составе 23 всадников в Сводный эскадрон Крымского конного полка. С командой прибыл корнет Кибальченко и выздоравливающий адъютант полка штабс-ротмистр Эммануель.

7 марта распоряжением польского командования русские воинские части были сняты с фронта. Эскадрон крымцев в составе 2-го Лабинского казачьего полка походным порядком прибыл на станцию Ярмолинцы, где вечером 9 марта после сдачи лошадей и огнестрельного оружия был погружен в вагоны и утром 10 марта эшелон отошел по направлению на Чортков, Бучач, Монастежиска, Нижньов, Станиславов, Львов, Стрый (все хорошо знакомые места). В Стрые выгрузка и недельный карантин, а затем эскадрон доставлен был в лагерь Дембия у города Кракова, где вместе со 2-м Лабинским полком был интернирован и оставался в лагере до общей эвакуации русских войск из Польши в Крым.