Возрождённая

Эклир побледнел настолько, что мне стало его жалко, но не настолько, чтобы себя упрекать. Поэтому, больше не имея ни сил, ни желания дискуссировать по этому поводу, я, резко развернувшись, направилась прочь. И вслед мне донеслось еле слышное:

— Спасибо!

Когда мы с Асмодеем вернулись обратно, Славы нигде не было видно, как и половины нашей охраны. Он оставил меня, даже не попрощавшись. Хотя чего я ждала после того, что он сделал? Дружеского объятия или задушевной беседы? «О, милый братик, как тебе на вкус тот бедолага?» «Да, так себе. Жестковат» «Ничего, в следующий раз найдем кого-нибудь повкуснее…»

Бррр! От глупых мыслей меня пробрала дрожь омерзения.

— Возвращаемся, — кинула я через плечо сероглазому. — Мне нужно срочно увидеться с Айвеной.

Асмодей не стал уточнять, но по его взгляду я поняла, что он не знает, о ком идет речь. Я устало выдохнула:

— Я хочу увидеть свою мать.

Тогда его глаза стали походить на блюдца, как и глаза тех охранников, которые были ближе к нам. Меня их вид неподдельно смутил:

— Что еще не так?

— Ничего, госпожа, простите. — Охранники поспешно спрятали взгляды у себя под ногами. Все, кроме Асмодея.

Я подозрительно прищурилась. Не покидавшее меня раздражение вновь стало набирать обороты. Я схватила сероглазого за руку и отвела в сторонку:

— Говори, что я опять не так сказала или сделала?

Но он проигнорировал мой вопрос и резко схватил меня за запястье, но так, что со стороны этот жест казался дружеским. И притянул меня ближе, столкнув нас нос к носу:

— Прежде чем я что-то скажу, подарите мне поцелуй.

— Ты совсем обнаглел! — Я буквально онемела от шока.

— Всего один из тысячи, которыми вы награждали меня на протяжении восьми лет.

— О-о-о! — только и смогла выдохнуть я.

Мужчина ждал. Он находился в такой близости от меня, что мое тело от нервного напряжения стало чувствовать возбуждение. Асмодей был очень хорош… конечно, не сравнить с Велиаром, но все же. Серые глаза с серебристыми искрами от освещения либо светлели, становясь голубыми, либо темнели, приобретая холодный оттенок. Темные широкие брови создавали неглубокую морщинку, когда сходились вместе как сейчас. Темные волосы были коротко подстрижены, полностью открывая пропорциональные черты мужественного лица с чуть искривлённым носом, видимо, не раз сломанным, и узкими, но соблазнительными губами. Легкая небритость заостряла скулы мужчины, делая их выше. В эту секунду взгляд Асмодея был очень похож на тот, что дарил мне Велиар. И это осознание было похлеще отрезвляющей пощечины.

Я взяла себя в руки, мысленно попросила у Велиара прощения за то, что позволила себе мимолетное отвлечение, и ровно произнесла:

— Нет.

Мужчина выдохнул от огорчения, практически касаясь моих губ, и потянулся к моему уху, обдав его своим дыханием:

— Тогда ты… точно не она. — Он по-свойски чмокнул меня в висок, как будто ему было это позволено и, прежде чем отклониться добавил: — Не привлекай к себе излишнее внимание. Не говори о том, чего не знаешь.

* * *

Когда мы добрались до «Цитадели зла», я просто кипела от нетерпения, негодования и непонятно чего еще. Мне нужно было срочно поговорить с Айве, рассказать, что со мной случилось. Узнать, как жить в мире, построенном ею, и как с этим смириться. Попросить ее научить быть частью новой для меня семьи и разобраться в поступках и мотивах Славы, которые до жути пугали и до боли терзали мою душу.

— Простите, госпожа, но повелительницы миров Эвелин нет, — отрапортовал человек, стоящий возле ее покоев по стойке смирно.

— Где она? — спросила я, не церемонясь и не распыляясь на приветствия.

— Простите, но мне это не известно.

За спиной я услышала вздох облегчения моего спутника, который неотступно за мной следовал, досаждая разговорами о том, что мне не следует сейчас встречаться с моей матерью, пока я не поговорю с ним и не узнаю, какую-то суперважную секретную информацию. Агент ноль-ноль семь недоделанный… Но сейчас я не была настроена играть в шпионов, поэтому лишь отмахнулась от него.

— Хорошо, — сквозь сжатые зубы, как можно спокойнее произнесла я. — Тогда скажи, когда она появится?

— Это мне тоже не известно.

В разговор вступил Асмодей:

— Госпожа, я думаю, вам будет лучше вернуться в ваши покои и дождаться возвращения повелительницы. Как только она появится, вас об этом известят.

— Не смей мне указывать, что делать!

— А его, — я указала пальцем на побледневшего охранника, — раз он такой никчёмный, четвертовать!

Ох!.. Я резко прикрыла рот ладонью. Это точно не могла быть я! В этот момент я почувствовала, как энергия прежней хозяйки сумела не только взять вверх над моими эмоциями, но и каким-то образом заставила меня произнести то, что я бы никогда не произнесла. Нечто непонятное, черное, нечистое, беспросветное, то, что было неотъемлемой частью прежней Мирославы, угнетало меня. Я тряхнула головой и досчитала до пяти, обретая над собой контроль.

«Черт! Мне только не хватало борьбы с самой собой!»