Возрождённая

— Еще как. Разве не беспечно с твоей стороны целовать практически незнакомца? — Асмодей намекал на себя, послав мне улыбку чеширского кота.

— Что? Да я тебя чуть не убила! Тебе что, от удара мозги вышибло?!

— Да, если бы не этот неприятный инцидент, — Асмодей неосознанно дотронулся рукой до груди, — ты бы явно приняла то, что я хотел тебе предложить. Я прекрасно чувствовал, как твое тело на меня реагирует.

— Слушай… видно, удар действительно был слишком мощный. В следующий раз, если ты попытаешься меня поцеловать, я поставлю тумблер на щадящий режим, чтобы твои мозги не задымились и ты не нес всякую ересь.

— Отрицание — первый признак того, что я прав, — самодовольно ухмыльнулся мужчина. — И кстати, — Асмодей все не унимался, — нелогичность твоих поступков — один из признаков беспечности. Если хочешь добиться конкретной цели, у тебя всегда должен быть план.

— У меня был… то есть, он есть… то есть…

— Я заметил. — Брови мужчины скептически взлетели вверх.

Я насупилась:

— Иди к черту! — И замолчала. Спорить больше не хотелось, признавать очевидное было сложно. С моей стороны это выглядело бы слабостью.

Может, из-за этого у нас с Велиаром и не получалось нормального диалога. Дело не в беспечности и не в нелогичности…или что там еще напридумывал Асмодей со своими поцелуями? Я сейчас думала о том, что никогда не признавала правоты Велиара, всегда шла ему наперекор, подвергала сомнениям его слова, хотя в душе признавала, что он прав. Зачем? Почему?

Да уж, психолог бы мне точно не помешал…

Я устало провела рукой по лицу, не вслушиваясь в то, что говорил Асмодей.

— … хранитель.

— Что?

— Я говорю, у тебя замечательный ангел-хранитель.

— Был, — удрученно произнесла я.

— Скажи, Мирослава, как ты справляешься со всем этим?

— С чем? — до меня не сразу дошло.

— Ну, с болью от потери Велиара.

— Серьезно?!

— Абсолютно. Как ты справляешься с этой болью? — Асмодей ждал ответа с какой-то подозрительной заинтересованностью, и в эту минуту его взгляд стал невероятно напряженным.

— Ну, ты сам все видел. Я бы, наверное, сошла с ума, если бы не твои чудо-уколы, которые притупили воспоминания.

— И это все?

— Ну, может быть, этому способствует новый мир. Он, как никто, сдерживает хитросплетения моей новой жизни. Пока не разберусь и не наведу в нем порядок, я смогу более-менее существовать.

— Хм… то есть, отвлекающим фактором для тебя является то, что ты чувствуешь себя потерянной здесь и сейчас?

— Я же сказала: отчасти.

— Да-а, — задумчиво протянул мужчина. — Жаль, что у меня нет отвлекающих факторов, чтобы заглушить свою боль…

— О чем ты? — тут же заинтересовалась я.

— Прости, мысли вслух, — отмахнулся он и направился к небольшому столу, над которым выплыло голографическое табло.

— Что ты делаешь?

— Сейчас все увидишь. — Асмодей ввел код, и часть в столешницы отъехала в сторону, образовав проем.

Я с любопытством приподнялась и увидела то, что пряталось в нише. Огромная книга с затертой до дыр обложкой, украшенная милыми сердечками, нарисованными когда-то детской рукой.

— Здесь вся твоя жизнь. Практически все триста лет запечатлены в этой рукописи.

— Это что, типа мой дневник?

— Он поможет лучше разобраться в том, какой была Мирослава до тебя.

— Обалдеть… Спасибо! — Я слишком резво подбежала к столу и протянула руки к манящим страницам. Но Асмодей отодвинул книгу в сторону, остужая мой пыл.

— Я даю ее тебе не для того, чтобы ты развлеклась, а для того, чтобы ты поняла, какой она была в этой реальности. Чтобы ты примерила ее роль на себя и вела себя соответствующе. Это на первое время спасет твою жизнь.

Он осторожно положил тяжелый том мне в руки. Вес книги впечатлял.

— Могу сказать сразу: многое тебе не понравится. Я буду рядом, чтобы помочь справиться с этим.

— Хорошо. Спасибо тебе.

Асмодей кивнул и на секунду замялся.

— У меня еще один вопрос. Как сильно ты любила планету, на которой родилась и за которую боролась?

— Землю?

— Да.

— Если ты еще не понял, в борьбе за ее благополучие я лишилась всего, что мне дорого! Семьи, любви… будущего!

Печаль или что-то подобное отразились на лице мужчины:

— Тогда маленький совет: когда дойдешь примерно до середины и увидишь нарисованную от руки картинку, похожую на твою планету, не читай дальше без меня.

— Почему? — тут же насторожилась я.

— Пообещай! — с нажимом произнес Асмодей. — Пока об этом еще рано говорить. Просто пообещай.

— Обещаю, — недовольно произнесла я, отметая желание прямо сейчас найти нужную страницу.

— Хорошо. Вижу, тебе не терпится приступить к чтению. Не смею больше задерживать вас… моя госпожа. — Мужчина направился выходу и по пути задумчиво обронил: — Ну, надо же… девственница!

— Эй, я этого не говорила! — крикнула я ему вслед. И тут же покраснела как свекла.

— Поверь, я умею делать выводы, — усмехнулся он, не оборачиваясь.

Я осталась одна под гнетом тяжеленного фолианта.

* * *

Моя щека затекла, приняв форму книги, на которой я уснула, остановившись на тысяча какой-то странице. Я читала весь прошлый день и половину ночи, практически не прерываясь на физиологические нужды. И сейчас очень скверно себя чувствовала.