Возрождённый Первый Дом (СИ)

— Мой друг, что за печаль омрачает твоё чело? — поинтересовался у Финвэ Ингвэрон, когда отзвучали первые здравицы.

— Ты прекрасно знаешь, какая, — Нолдоран кивнул на пустующие места за столом.

— Возможно, Владыка мира Манвэ…

— Премного благодарен, ноги моей больше не будет на Таникветиль!

— О Финвэ, не нужно кидать на ветер столь опрометчивых слов, — светло улыбнулся ему Ингвэ.

— А я думаю, что эльдар давно не дети, и должны жить по своим собственным законам, — задумчиво прищурился Нолдоран, облокотившись на спинку стула и наблюдая за реакцией друга. Ингвэрон поперхнулся предложенным мирувором, судорожно сглотнул и, широко открыв глаза, уставился на Финвэ.

— Это как? Пойти против валар? Но они…

— Они достаточно натворили, — понизив голос, произнёс Нолдоран и похлопал друга по плечу. — Друг мой, ты забыл, как мои воины прикрывали ваши задницы, когда Алдарон вёл эльдар в Аман. Нет, не бойся. Я не сошёл с ума в чертогах Мандоса, но вы с Ольвэ разочаровали меня своей трусостью. Неужели и сейчас эльфам не пора жить своим умом…

— Дорогой, мне что-то нехорошо, — прикоснулась к руке мужа Индис, сидевшая с другой стороны от Финвэ. — Не желаешь прогуляться со мной по парку?

— Извини, Ингвэ. Мы ненадолго отойдём, — Нолдоран поднялся из-за стола и вместе с женой вышел из тронного зала, а встревоженный Ингвэрон подозвал к себе сыновей Финвэ.

— Милый, ты напугал моего брата столь дерзкими речами, — смерив мужа долгим пристальным взглядом, Прекрасная перешла на осанвэ.

— О, да ты снизошла снять аванир? — Финвэ быстро увлёк жену вглубь парка.

— Да, мой любимый, — Индис скорбно поджала губы, глядя на безнадежно испорченный шлейф, волочившийся за ней по дорожке. Нолдоран проследил её взгляд и намотал сверкающую прозрачную ткань на свой кулак.

— Так лучше? Мне нечего скрывать от валар, — Финвэ в ответ сам закрыл осанвэ, всё больше поражаясь эфемерности и холоду Прекрасной.

— После чертогов Владыки Судеб ты стал сомневаться в правильности решений великого Властелина мира Манвэ Сулимо? — Индис приподняла подол платья, собираясь идти дальше, но Нолдоран притянул её к себе за конец шлейфа.

— Моя сладкая, ты за эти века не устала от своей благости? — Финвэ прижал жену к себе.

Прекрасная задохнулась от возмущения.

— Прекрати немедленно!

— А ты ведь больше не поёшь.

— Откуда ты знаешь?

— Догадался.

— Дорогой, нельзя…

— Можно, — Нолдоран поцеловал Прекрасную. Та побледнела.

— Прекрати!

— Эх, Индис, ты стала похожа на статую. Ледяную.

— Мой драгоценный, ты слишком долго пробыл в чертогах Мандоса! Мир изменился.

— Ты могла бы навестить меня!

— Мельдо**, ты сам сделал свой выбор, когда остался у Намо! — у Индис получилось вырваться, и она с плохо скрываемой злостью посмотрела на мужа. — Владыка Манвэ хотел вернуть тебе жизнь, однако гордый нолдо решил, что Мириэль нам нужнее!

— Не смей плохо говорить о ней.

— Отчего же? Я достаточно наслушалась о том, какая она умница, красавица и мастерица ещё в начале Времён! — Прекрасная попыталась забрать свой шлейф у Финвэ, но он всё ещё был намотан на кулак Нолдорана.

— Эх, Индис, ты по-прежнему красивая валарская кукла. Моя Мириэль была живой, настоящей…

— И как только Намо тебя выпустил! — жена дёрнула к себе край ткани, но вместо того, чтобы отпустить шлейф, Финвэ рванул его на себя. Раздался громкий треск, и кусок прекрасной материи остался в руках нолдо.

— А он меня и не отпускал, — усмехнулся эльф, с видом победителя помахав оторванным шлейфом перед лицом разъярённой фурии. Ну хоть какие-то эмоции, а не слащавая благость.

— Что?! — слова негодования по поводу испорченного платья застряли у эльфийки в горле. — Как это? Как не выпускал?!

— Меня вернули к жизни внуки, моя дорогая, — Финвэ не стал уточнять, какие, но Индис прекрасно поняла, кого муж имеет в виду. Подхватила подол и, едва касаясь атласными туфельками земли, вихрем умчалась обратно во дворец.

Нолдоран проводил её долгим взглядом, повязал оборванный шлейф на ветку ясеня и ушёл дальше в парк. Присел на бортик фонтана, задумчиво глядя на бьющие вверх струйки воды.

— Мам, они поссорились? — Маэглин вышел из-за высоких кустов цветущего жасмина, когда родственники разбежались в разные стороны.

— Тсс, Маэ, мы ничего не видели, — Арэдель увлекла сына за собой, направляясь к конюшне. Однако уехать в Форменос у них не получилось. Верные не дали им коней, ссылаясь на приказ короля. Ириссэ и топала ногами, и ругалась на квенья, чем заслужила восхищённый взгляд сына, но в результате ушла ни с чем. Схватив Маэглина за руку, потащила его к подножию маяка.

— Ух, как я зла! Ты хочешь увидеть город с высоты птичьего полёта?

— Хочу! Ты приманишь орлов? — Ломион счастливо улыбнулся. Когда мать была рядом, он не чувствовал себя чужим в этом прекрасном городе.

— О нет! Такому твой отец меня не научил! — поколотив кулачком по заросшей мхом каменной кладке, Арэдэль успокоилась и показала на вершину Миндон Эльдалиэва. — Пойдём туда!

— А кто нас пустит наверх? — удивился Маэглин.

— Как кто? Я — нолдорская принцесса! Мне никто не указ! — топнула ногой Ириссэ.