Возрождённый

 И все-таки спустя два года я ушел. Захотел вернуться на родину. Дураком был. Просто хотел… хотел найти своего отца…

 А нашел его могилу.

 Вот тогда я сошел с праведного пути. В моем сердце родилось страшное и черное желание – жажда отомстить. Отомстить Хакрису, Колириану – хоть кому-нибудь из них! За их вражду, за муки народа, за мою сломанную жизнь… Я не понимал тогда, что жизнь не так просто сломать.

 Но что я мог сделать? Мне так и не удалось утолить свою жажду. Все, что я получил – это холод, пустоту в душе и ожесточенное сердце. Я был растоптан, разбит и разгромлен судьбой. Но, видно, так ей было угодно.

 Ей было угодно, чтобы я прошел этот путь, замкнув круг. Ушел из Каллаона, чтобы потом вернуться. Самому вернуться, по своей воле, лелея в груди надежду на прощение. Кому-то было так нужно. Мне было так нужно… Почувствовать себя раздавленным и мертвым, чтобы научиться восставать из праха. Затоптать в грязь свою гордость, быть тихим и смиренным – но не сломленным. Это было необходимо, чтобы стать подлинным учеником Великого. Это был трудный путь, и с каждым новым шагом по нему я умирал. Но все-таки дошел. И на коленях приполз к НЕМУ – к Учителю, к Свету, к Рунну…

 И я умер там. Там, корчась в ногах у невозмутимого и холодного неба, я умер.

 И вместе со мной умерла моя боль. Тоска по родным, злость, ненависть, желание отомстить – все они покинули мою душу. И не стало больше крихтайна Альдера, что жил под гнетом власти Хакриса и проливал кровь, которую не должен был проливать. Альдер умер навсегда. Осталось только некое существо, чью судьбу небо в тот миг держало в своих ладонях.

 … Провидец замолчал, глядя в пустоту перед собой.

 - И… и что? – робко подал голос сатир. – Что же оно решило?

 - Еще не знаю… Оно не сказало мне. Но мне известно, что сейчас я снова жив.

 Лес вслушивался в слова провидца, и ветер, проносясь высоко над макушками деревьев, долго еще пересказывал птицам историю о том, как все-таки непросто это – стать учеником Великого…

 - А не устроить ли нам привал? – предложил вдруг Улдис. – Не знаю, как у вас, а у меня уже ноги отваливаются. Неужели Высшие и люди совсем не ведают усталости?

 - Все мы равны, Улдис, - наставительно заметил Альдер, уже прогнав прочь невеселые воспоминания. – Все мы – простые смертные, грешники, маленькие земные создания, живущие под небом, которое, бог знает, по чьей великой милости до сих пор не обрушилось на нас. Проще говоря, все мы устали. Только ни у кого пока не хватило смелости в этом признаться.

 - Ладно, устроим привал. – Ругдур, все еще находясь под впечатлением от рассказа крихтайна, остановился и принялся оглядываться по сторонам. – Ты не против, малыш?

 - Что? – рассеянно переспросил Сильфарин. – Я… Нет-нет, не против…

 - Разумеется, он только за! – подхватил Улдис. – Видно же: на бедолаге просто лица нет. Идем, мальчик…

 Сатир протянул руки к Сильфарину, тот вдруг улыбнулся.

 - Забавный у тебя вид, Улдис. Листья на рогах и в волосах…

 - Что? – Низший поднял глаза и потряс головой. – А, это…

 Оба рассмеялись, и только тогда Улдис увидел перед собой настоящего ребенка. Просто мальчика – скромного, наивного, немного растерянного, такого, каким ему положено быть. Только вот в прищуре глубоких глаз до сих пор поблескивало что-то совсем недетское…

 В это время рельм с крихтайном, шурша опавшей листвой, спустились вниз по крутому землистому склону: зоркие глаза двух опытных воинов сумели рассмотреть там, внизу, за стеной могучих кипарисов, блеск речной глади.

 - Эй! – окликнул сатира с мальчиком Ругдур, махнув рукой. – Идите-ка сюда!

 Улдис подбежал к обрыву и нашел извилистую тропку, по которой легче было спуститься, держась руками за покрытые лишайником камни. Сильфарин не отставал, ничуть не беспокоясь за Тенкиуна: посланец Вардвана, не касаясь ногами земли, «проплыл» мимо и быстро оказался рядом с улыбающимся Альдером.

 - Эхе-хей! – радостно закричал Улдис. – Это же Ташхарра, друзья мои! Река моего детства!

 В этом месте Ташхарра была широкой и спокойной. Закончив спуск, Сильфарин очутился на пологом берегу, поросшем аконитом, купальницей и камышом. Плакучие ивы с темными стволами и кое-где обнажившимися корнями, смотрелись в глубину реки, а ветер шевелил их длинные тонкие ветви…

 - Красиво… - прошептал Альдер.

 - Смотрите! На той стороне… - Улдис указывал на противоположный берег реки: там, в зарослях камыша, сидели две девушки. С опаской в прекрасных глазах смотрели они на путников, то и дело переглядываясь и перешептываясь друг с другом.

 - Кто это такие? – спросил Сильфарин, щурясь и пытаясь определить расовую принадлежность.

 - Нимфы, - ответил Альдер, лишь вскользь посмотрев на девушек.

 В этот момент обе красавицы вскочили на ноги и… Сильфарин и его друзья только моргнуть и успели: в мгновение ока нимфы растаяли в воздухе и обратились в нежнейшие лепестки диких бледно-розовых цветов. Ветер подхватил их и унес в чащу.