Возведённые в степень

Внутри шара было темно, хоть глаз выколи. Идти пришлось ощупью, всё время взбираясь по наклонной поверхности. Лера водил вытянутой левой рукой перед собой, а правую – с пистолетом держал наготове. Впереди топал босыми пятками по картону Шурка. Внезапно шаги его стихли. Лера прошёл ещё немного и пошарил вокруг себя – никого. Тогда он опустил руку и – о, ужас! – наткнулся на чью-то кудлатую шкуру. «Шершень!» – испугался Лера.

– Тише, – прошипел в этот миг «шершень» Шуркиным голосом. – Садись.

И, схватив друга за рукав, потянул вниз. Только теперь Лера понял, что перед ним на корточках сидит Шурка, а кудлатая шкура не что иное, как его всклокоченные волосы.

– Ты чего? – присел Лера.

– Тс-сы, слушай.

Лера прислушался. Где-то рядом едва слышно тикали часы.

– Шершни что, тоже по будильнику встают? – удивился Лера.

– Такого быть не может, – шепнул Шурка и чиркнул спичкой.

В дрожащем кругу света перед ними качались две ноги в девчоночьих туфельках. Друзья задрали головы и увидели, что над ними висит приклеенная спиной к потолку Светочка Щербина. Из глаз одноклассницы бесшумно текли и одна за другой падали на пол слёзы.

– Тик-так, тик-так, – стучали они по гулкому картону.

Спичка догорела, и гнездо вновь погрузилось в темноту. Тогда Шурка достал из кармана недописанное письмо родителям, свернул его в трубочку и сделал нечто вроде маленького факела. Проткнув саблей ближайшую стену, он поджёг письмо и вставил его одним концом в образовавшуюся щель. В отблесках пламени по стенам заскакали причудливые тени.

– Держи за ноги, – приказал Шурка.

Лера подхватил Светочку под коленки, а Шурка взял саблю двумя руками и в неверном свете бумажного факела принялся вырезать кусок картонного потолка, к которому была приклеена одноклассница. Щербина не издавала ни единого звука, только слёзы продолжали литься из её глаз.

– Наверное, парализовали, – печально заключил Лера.

Шурка не ответил. Отдуваясь и пыхтя, он упорно резал картон. Когда осталось совсем немного, за спинами друзей раздался подозрительный шорох. Лера оглянулся и увидел широченную жёлтую голову с чёрными глазами. Шевеля длинными усами, шершень сонно тыкался о стены.

– Шурик, быстрее, – поторопил Лера, – а то они сейчас очухаются и зададут нам жару.

Шурка запыхтел как паровоз. Сабля ходила ходуном, вырезая последние сантиметры. Наконец, Светочка рухнула вниз и, подхваченная друзьями, была аккуратно поставлена на пол. Через образовавшееся в потолке отверстие, в гнездо проникли первые лучи утреннего солнца. В его свете мальчишки разглядели, что отовсюду из гигантских шестигранных ячеек на них смотрят чёрные, словно сама смерть, глаза шершней-мастодонтов. Смотрят и не двигаются. То ли ещё не проснулись, то ли ещё не верят, что вместо одной у них появилось сразу три порции мяса.

– Братцы, – просипел от волнения Лера, – скорее лезьте в дыру, пока «тигровые» не набросились. Я прикрою.

Без лишних слов Шурка лихо вбросил саблю в ножны, подпрыгнул, ухватился за край отверстия в картоне, подтянулся и был таков. Только босые пятки дрыгнули на прощание. В следующий миг сверху свесилась его кудлатая голова.

– Лерчик, – позвала она, – поднимай.

Шершни, шевеля усами, по-прежнему пребывали в раздумье. Лера поспешно подхватил Щербину под колени и встал во весь рост.

– Выше, выше, – просил Шурка, который никак не мог понадёжнее ухватить одноклассницу.

Неожиданно «парализованная» подняла руки. Обрадованный Шурка вцепился в её запястья и что есть силы потянул. Лера подтолкнул снизу, и Светочка благополучно покинула мрачное логово.

На краю гибели

Шершни к тому времени, похоже, сообразили, что ещё немного и их личинки вовсе останутся без завтрака. Все как один они двинулись на ускользающую добычу. Картонное гнездо мигом наполнилось шорохом и клацаньем челюстей. Удирать было поздно. Лера прицелился и выстрелил первому из наступавших в глаз. Шершень в ответ сердито загудел и стал стремительно крутиться, будто юла, опрокидывая и разбрасывая своих товарищей. Лера выпустил несколько пуль в двух других увальней. Но на их место тотчас выползли новые. Отстреливаясь и отступая шаг за шагом, он вскоре обнаружил, что патроны кончились. Прижатый к стене, увидел над собой раскрытые челюсти, больше похожие на чудовищные кусачки. «Вот какая моя смерть», – подумал Лера, обливаясь потом. Странное дело, обычно он холодел от страха, а тут его бросило в жар. И в глазах поплыли радужные огни.

На самом деле жарче и светлее стало вокруг Леры. Настолько жарче, что ему щёку обожгло. Скосив глаза, Лера с радостью обнаружил, что яркий свет исходит от горящего рядом с ним картона. Причиной тому было Шуркино письмо-факел, огонь с которого перебрался на стену, выжег в ней громадную дыру и продолжал стремительно разбегаться в разные стороны, пожирая всё на своём пути. Напуганные пламенем, шершни попятились.

Прожжённая стена на счастье оказалась внешней. За ней в свете восходящего солнца алел лес. Недолго думая, Лера, словно цирковой лев в горящее кольцо, сиганул в эту пылающую дыру.