ВОЗВРАЩАЯСЬ К ИСТОКАМ ХРИСТИАНСКОГО ВЕРОУЧЕНИЯ

К сожалению, мало кто задумывается, что не напрасно Творец запрещал дополнения к Своему Слову (см. главу «Библия самодостаточ­на»). Неслучайно во всем Писании не сказано, что Творец мудрецам давал для устной передачи дополнительные тайные знания, священству — скрытые ведения.

Даже простая человеческая логика подсказывает, что передаче ин­формации «из уст в уста» очень опасно доверять. Чтобы это осознать, достаточно проиллюстрировать устное «предание» через житейскую си­туацию. Наверное, многие в своей жизни сталкивались с тем, что полученная ими из вторых уст информация, как затем выяснялось, не совсем соответствует оригиналу. И это понятно. А что будет, если исто­рия пройдет через несколько уст? Уже при первой передаче услышанной истории что-то в ней приукрашается, а что-то забывается. Это зависит от многих факторов: прошедшего от события времени, индивидуальных особенностей характера человека, который передает информацию (для одного важным кажутся одни составляющие элементы истории, для дру­гого — другие, а третий хочет прибавить истории поучительности...). При второй передаче истории ситуация повторяется: из рассказа пропадают одни элементы, но появляются в нем другие. И так далее. То есть перед тем как историю, наконец, запишут, она успеет претерпеть десятки ин­терпретаций и от оригинала в ней останется лишь малая часть.

Официальные представители исторически распространенных кон­фессий навряд ли станут опровергать тот факт, что многие сложившиеся традиции церкви (например, окрашивание яиц на Пасху, выпечка пасхальных куличей, некоторые праздники с их постами и др.) базируются лишь на легендах — церковных преданиях — и не имеют исторических документальных подтверждений того, что события, которые послужили причиной их возникновения, имели место на самом деле. А некоторые церковные устои имеют не одно, а сразу несколько различающихся между собой преданий об их происхождении.

Перегибы, связанные с чрезмерным почитанием преданий и недо­статочным уделением внимания Писанию, признают и некоторые уважаемые богословы. Вот так об этом писал Михаил Мудьюгин (1912—2000 гг.) — известный православный деятель, архиепископ, доктор богословия, профессор, ректор С.-Петербургской духовной академии в своей книге «Русская православная церковность. Вторая половина ХХ века» («Предисловие», глава «Иконопочитание»):

«Людям свойственно свыкаться со своими грехами, тем более с ошибками и отклонениями, притом не только не замечать, но даже любить их. Вот почему церковные люди часто предпочитают проходить мимо церковных недостатков, мимо отрицатель­ных сторон церковной жизни... И тогда апокриф, т. е. сказание или предание ... становится более популярным чтением и пользуется большим доверием и авторитетом, чем Священное Писание. И тогда великий, святой, спасительный, божественный облик Христа Спасителя заслоняется обличиями и заповедями человеческими (Мф. 15:9).

30

31

Можно сокрушаться, что этот апокриф (об иконах Евангелиста Луки. — Прим. авт.)преподносится со многих амвонов священниками, которым лень и равнодушие к духовному состоянию паствы позволяют насыщать проповедь не Словом Божиим, не нравственным поучением, ... а подобного рода измышлениями. Для спасения душ, они совершенно бесполезны, но бездарные проповедники охотно к ним прибегают: можно, не напрягая мысль, в сотый раз повторять не затрагивающие ни ума, ни сердца выдумки и тем заполнить минуты, ... отводимые для проповеди».

Протоиерей Александр Борисов (1939 г.), кандидат богословия, президент Российского библейского общества, в своей книге «Побелев­шие нивы» (гл. 3) пишет:

«Удивительно мало внимания уделяется самому главному —Слову Божию, для которого просто уже не остается ни времени, ни внимания за всеми рекомендо­ванными «батюшкой» акафистами, канонами, кафизмами. Людям вообще свойственно постоянное, часто бессознательное стремление заменить или подменить внутреннее внешним,общий принцип конкретным правилом, заповедь Божию — преданием человеческим.Явно недостаточное внимание к Священному Писанию никак не мо­жет компенсироваться чтением бесчисленных акафистов и канонов, поскольку они ничто иное, как предание человеческое, религиозная поэзия...

Сама Библия в таком случае оказывается лишь фоном, а основное внимание направляется на святых Отцев, Добротолюбие, Феофана Затворника, Игнатия Брянчанинова, иконы, пение, Учителем становится не Писание, а Предание.Писание в этом случае объявляется слишком возвышенным и духовным —«до него еще надо дорасти», причем не иначе как через упомянутых авторов. На деле же Библия оказывается забытой на отведенном ей почетном пьедестале, а духовная жизнь стро­ится на Феофане Затворнике и Игнатии Брянчанинове».