Возвращайся, и я снова надеру твой тощий зад! Книга первая. Затянувшееся возвращение домой

– Что происходит, Клаус? – спросила Ульрика, устало откинувшись на кровать, пока тот запирал входную дверь на щеколду. – Почему ты врёшь своей команде о том, что не умеешь извлекать демонслейв?

– Потому что я и не умею, – ответил великан, устраиваясь в кресле напротив.

– Но я же видела рукоять.

– Она появилась против воли. Дважды.

Ульрика резко выпрямилась. С присущим её характеру недоверием, граничащим с жаждой познаний, она внимательно всмотрелась в лицо мечника.

– Такого быть не должно, – наконец сказала она, но затем грузно вздохнула и добавила: – Хотя, не мне этого говорить. Особенно после того, что ты видел. До сих пор не понимаю, что произошло, и как тот колобок вернул всё в норму.

– Паф – загадка даже для меня, – согласно хмыкнул Клаус. – Но вот насчёт тебя… нет, скорее всех нас, детей Габриэль Ришар, у меня есть более чем достоверное объяснение. Сам Владыка поделился им со мной.

Ульрика облокотилась руками на колени и сосредоточенно свела ладони на уровне подбородка:

– Рассказывай, – оживлённо повелела она, и Клаус рассказал. Рассказал об совершенных демонслеерах и обстоятельствах их рождения, поведанных повелителем демонов. Также поведал о собственном предположении, кем на самом деле являлась Габриэль и даже объяснил на примере своих запутанных отношений с Морганной, почему отец ничего не заподозрил с самого начала. Ещё выдвинул теорию о том, что совершенные демонслееры не умирают от избытка скверны, а просто начинают обращаться в демонов, и они с сестрой – прямое тому подтверждение. Неразгаданным оставался лишь феномен с его демонслейвом, который по какой-то причине настойчиво требовал родственной крови.

Ульрика слушала брата очень вдумчиво, не перебивала и не задавала вопросов, потому что в этом не было никакой надобности. С того самого момента как на остров напали, она только и делала, что усиленно, но пыталась сложить в голове один большой запутанный пазл, который смог бы внятно объяснить всё случившееся. Так девушка надеялась удержать затухающий разум в узде, пока захваченное демонической сущностью – как это выяснилось буквально только что – тело бесцельно слонялось по округе и крушило всё на своём пути. Однако все её попытки были безуспешны, и пазл всё никак не желал складываться за элементарным отсутствием всех необходимых на то деталей. И лишь слова Клауса, подкреплённые безумными на первый взгляд теориями, помогли окончательно завершить эту картину, заполнив собой пустующие ячейки. Да вот только правда, к которой она так усердно стремилась, оказалась невыносимо горькой и мучительной, что не могло не отразиться на лице солёным проливным дождём.

– Ульрика? – Клаус с беспокойством уставился на рыдающую одними глазами сестру.

– Прости… – она смежила веки и изобразила ладонью жест, означающий не беспокойся. – Но я в порядке, правда. Просто позволь мне побыть одной.

Великан, выучивший на зубок все женские повадки в процессе своего становления мужиком, незамедлительно встал и без лишних слов покорно покинул каюту. Более того он не беспокоил её с расспросами – которые несомненно преумножились после данного инцидента – вплоть до следующего дня, пока они зачем-то вновь не отправились на остров вдвоём, причём по её же инициативе.

Затянувшееся возвращение домой. Заключительная часть: мрачные семейные тайны и скорое прощание.

– Мне нужно кое-что тебе рассказать, – невесело промолвила Ульрика, бредя чуть впереди Клауса по одной из тропинок к развалинам дома, и хоть великан не мог видеть выражение её лица, он точно знал, что оно в точности соответствует тону, с которым это было сказано. Она с самого утра была молчаливой и выглядела если не печальной, то как минимум подавленной, однако Клаус продолжал терпеливо дожидаться, пока сестра сама заговорит с ним. И вот наконец это случилось.

– Это как-то связано с нашим вчерашним разговором?

– Да. Сначала я не хотела говорить тебе всей правды, потому что и сама не была уверена в том, что видела, но после твоих слов все сомнения развеялись, и сейчас я с уверенностью могу сказать, кто напал на нас… – Ульрика сделала небольшую паузу, видимо собиралась с мыслями, а по спине мечника пробежал холодок в предчувствии дурных новостей. – Это была наша мама…

Если бы на месте Клауса сейчас оказалась Морганна, она бы вне всяких сомнений поражённо воскликнула: «Разрази меня гром!», но потрясённый до глубины души великан напрочь лишился дара речи, а потому физически не смог бы повторить излюбленную фразу бывшего капитана, однако гром его всё же разразил, отчего он застыл на месте как вкопанный, ошарашенно взирая на степенно отдаляющуюся спину сестры. Понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя и начать уже нагонять Ульрику, дабы осадить её зароившимися в голове вопросами.