Возвращаться – плохая примета

– Иди ты! – она принялась лупить руками воздух, пытаясь вырваться, но Сашка держал надежно.

– Не дергайся, Воробьева. Не выпущу… теперь…

Она сдалась и до самого подъезда, потом по подъезду и в лифте даже позволяла ему себя обнимать. И лишь когда они остановились перед железной дверью на восьмом этаже, запротестовала.

– Хорош, Перец, ерундой заниматься! – прошипела она, услыхав, как в замке с той стороны двери заворочался ключ. – Люди кругом!

– То, что там сейчас, – Сашка потыкал указательным пальцем в дверь, – не люди!

Но Арину выпустил, с пониманием ухмыльнувшись, и что-то еще прошептал вдогонку неразборчивое. Она скорее поняла, чем услышала, что именно он прошептал. И когда поняла, покраснела, как подросток.

– Дурак, – мяукнула она так же тихо, как и он.

И тут же запаниковала: как же они останутся сегодня ночью одни в доме? Если он на людях позволил себе такое, что станет делать, когда они запрут за собой дверь? И это его замечание едва различимое? С ним как быть? Он что сказал: хочу тебя, так?

О господи! Что делать сегодня? Как домой возвращаться? И податься некуда, и его никуда не сплавить, одной страшно. Что, может…

Додумать не успела. Дверь распахнулась. На пороге стоял тот самый мужчина, с которым она видела Аллу на пляже, Арина его узнала без особого труда. Теперь на нем был домашний трикотажный костюм в мелкую клетку, тапки тоже клетчатые. Крепкую шею опоясывали две золотые цепи, на запястье тоже браслет из золота с медальоном в виде полумесяца. В глубоком вырезе домашней кофты виднелись хорошо тренированные грудные мышцы, отреагировавшие на их появление весьма странным образом – они напряглись так, что две золотые цепи в палец толщиной подпрыгнули.

– Че надо? – грубо процедил сквозь зубы мужчина и попятился, намереваясь дверь захлопнуть.

– Спокойно, Леонид Егорович. Спокойно, не нервничаем.

Перцев вовремя сунул ножищу в огромном ботинке между порогом и дверью, влез в карман за удостоверением, продемонстрировал его мгновенно помертвевшему хозяину. Потом вошел в квартиру сам и втащил за собой Арину за карман куртки.

– Есть вопросы, Леонид Егорович. – Перцев крутил головой, рассматривая картины на стенах в просторной прихожей. – Ишь ты! Красиво как! Мы войдем, Леонид Егорович?

– Уже вошли, – процедил тот сквозь зубы и понуро поплелся в комнату. – Задолбали, блин…

Комната была огромной, перестроенной из кухни и гостиной. Громадный полукруглый диван с яркими полосатыми подушками занимал половину комнаты, два кресла вдоль подоконника, красивый ковер на полу, в центре еще одна гора подушек и два больших кальяна. На стене напротив дивана большой плазменный телевизор. И крохотный уголок в том месте, где раньше располагалась кухня, для холодильника, раковины, газовой плиты и маленького круглого обеденного столика.

– Можем присесть? – спросил Перцев и направился к дивану, увлекая за собой Арину, от ее кармана он отцепился, но держал ее теперь за запястье.

– Можете. – Хозяин сел в кресло, спиной к окну.

Перцев сел, плотно прижавшись своим бедром к бедру Арины. Шарахаться от его вольностей в присутствии постороннего человека она остереглась. Они же тут с Сашей командой как бы, чего шарахаться.

– Итак, задаю вопросы я. Или вот Арина Степановна, а вы, Леонид Егорович, на них отвечаете. Идет?

– А у меня есть выбор? – криво ухмыльнулся мужчина, уставился на Арину. – Тоже, что ли, из ментов, барышня?

– Из них, любезный, из них самых, – покивал Перцев.

– И ксива есть? – оскалился Леонид Егорович.

– А те щас такую ксиву нарисую. – Перцев отчетливо скрипнул зубами. – Наших пока не было, чувствую, у тебя? Мы первые?

– Допустим, – осторожно кивнул хозяин. – А чего вам вот лично до меня?

– А ты не понимаешь? – хищно оскалился Сашка, ткнул Арину локтем в бок. – Он не понимает!

– А чего мне понимать?! Чего понимать?! – Леонид Егорович резво привстал с кресла. – Я чистый!

– В чем?

– Во всем! За мной никаких косяков.

– Никаких? – все больше напускал туману Перцев, загадочно ворочая глазищами. – Совсем, совсем никаких?!

Леонид Егорович окончательно и твердо встал на ноги, прошелся по ковру мягкой крадущейся походкой, остановился возле подушечной горки. Какое-то время безмолвно взирал на нее, а потом вдруг начал со злостью пинать яркий шелк, набитый пухом.

– Черт, черт, черт!!! Как вы меня все достали!!! Когда я уже отдохну от вас??? Когда?! Когда?! Когда?!

Подушки летали по комнате, задевали кальяны, какие-то изящные статуэтки на столиках возле кресел. Летела пыль, стоял звон, хозяин сыпал матерщиной, не стесняясь присутствия женщины. И в конце концов ей это надоело. Она встала с дивана, подошла к беснующемуся хозяину и больно шлепнула его по макушке.

– А ну-ка, присядь, чудо! – властно и громко потребовала она и толкнула его в накачанную грудь.

Удивительно, но он сразу сник и, пятясь, вернулся на место.

– При каких обстоятельствах ты познакомился с Митиной Аллой? – нависнув над ним, спросила Арина и тут же погрозила пальцем. – Только не вздумай говорить, что ты ее не знал. Я сама видела вас на пляже в деревне, где она жила последнее время.