Возвращение

– Обещанием следить за ним и сделать так, чтобы он больше ни перечить мне не смел, ни вредить. Потому что еще одна его выходка, подобная той, что была, и тебе придется забыть, что у тебя был брат. Так что если не сможешь заставить мальчика повиноваться, лучше оставь все как есть. Для него это будет безопаснее, я предупреждаю лишь раз.

– Я буду, буду следить. Он не посмеет более… Обещаю! – правительница гамаэльтов клятвенно вскинула вверх руку.

– Смотри… Не сдержишь обещания, навредишь не только ему, но и всему своему народу… Если твой братец хоть раз прогневает меня, расплатиться придется всем… – сурово сдвинула брови Къяра.

– Я буду очень стараться, чтобы он ничем не прогневал Вас, – прижав руки к груди тут же начала ее уверять Лорилейна.

– Что ж, тогда можешь идти будить своего брата, – Къяра взяла в руки стакан, стоящий перед ней, налила воды и, тихо выдохнув заклятье, протянула ей. – Смочи ему губы, и он придет в себя.

Голубые глаза девушки радостно заискрились и, выдохнув: «Благодарю», она взяла стакан и поспешно удалилась.

Пройдя мимо стражников, дежуривших у входа в спальню брата, Лорилейна приблизилась к его кровати и склонилась над ним. Затем осторожным движением влила немного воды из стакана в недвижные губы брата, и он тут же глубоко вздохнул и открыл глаза. Тонкие губы правительницы гамаэльтов тронула счастливая улыбка.

– С возвращением, Ренгальт.

– Я убил эту ведьму? – пристально вглядываясь в глаза сестры, с надеждой спросил он.

– Нет, – качнула она головой, и ее золотые локоны, качнувшись в такт, скрыли от него ее взгляд.

– Она сбежала? – осторожным движением он отвел ее волосы с лица.

– Нет, – повторила сестра и, нервно сглотнув, отвела взгляд. – Она здесь.

– Тогда почему ты и я живы?

Лорилейна нежно коснулась его плеча: – Пообещай, что выслушаешь, а потом примешь мою волю.

– Ты сдалась этой стерве и хочешь принудить меня к тому же? Так знай, этого не будет никогда! Лавой клянусь! – он резко приподнялся на кровати.

– Сначала выслушай! Клясться будешь потом!

Лорилейна с силой схватила его за плечо, но он тут же резким движением сбросил ее руку.

– Предательница!

– Кого я предала?

– Свой народ!

– Я-то его не предавала, я спасаю его. Это ты из-за своих глупых амбиций чуть не обрек его на полное уничтожение. Если бы не милость этой стервы, как ты ее назвал, все мы бы уже были погребены под слоем лавы!

– Уж лучше быть погребенным под слоем лавы, чем стать рабами!

– Кому лучше? Тебе? Тебе может и лучше, не стану спорить, а вот на счет остальных я сильно сомневаюсь! Может, спросим у народа, что он предпочтет? Потерпеть здесь некоторое время присутствие «этой стервы» или умереть. Открыть проход лаве никогда не поздно. Как думаешь, что они выберут, а? Мне кажется, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться.

– Да если все наши подданные такие трусы, как ты намекаешь, то лучше им и не жить! – его глаза зло сузились.

– Ах, как ты здорово все за них решил. Значит, ради твоих глупых амбиций они должны все выбрать смерть, и умереть в любом случае. Великолепно! А не кажется тебе, братец, что твои амбиции не стоят того?

– Это не мои амбиции, это честь рода и народа! Нашего рода и нашего народа! Без чести народу лучше не жить!

– Какая честь? В чем? В том, чтобы отказаться от помощи той, которая ради спасения совершенно чуждого ей народа пожертвовала своим комфортом, удобством, желаниями наконец?

– Это как?

– Она установила блок, отгораживающий нас от лавы, хотя для этого ей пришлось остаться здесь. Так что пока она еще никому ничего дурного не сделала и в рабство никого не обращает.

– Именно: «пока»… К тому же, если бы не эта стерва, я бы уже давно все войско Тореса истребил… А она вмешалась и все испортила.

– А если б у того мальчишки-мага, что при Торесе был, хватило сил все-таки перенаправить поток? Ты об этом не подумал? Ты вообще понимал, что рискуешь не столько своей жизнью, сколько всем нашим народом? Как тебе вообще в голову могло прийти: путь лаве открыть? Как ты мог, не посоветовавшись ни со мной, ни с Советом на такое пойти? Ты понимаешь, что именно твое поведение – предательство?

– Какое такое предательство, если я уничтожал врагов?

– Предательство устоев и традиций! Моей власти, в конце концов! Ты не имел права так поступать! – она нахмурилась.

– Когда враг у ворот не время думать о традициях и цепляться за власть, сестренка.

– Это не я цепляюсь за власть, а ты жаждешь ее заполучить любой ценой. Даже ценой полного истребления собственного народа! Ты хочешь хоть на миг почувствовать себя правителем, принимающим решения, и ради этого мгновения готов уничтожить всех!

– Ты соображаешь, что говоришь?

– То, что вижу. Причем это вижу не только я. Тебе плевать на свой народ. Лишь бы собственное величие ощутить… Только этому твоему величию грош цена и правитель из тебя получился бы тоже грошовый. Показуха одна! Ты ничем ради народа не пожертвуешь, однако хочешь, чтоб тебе все жизни свои пожертвовали, – убежденно выдохнула она.

– Ты лжешь!

– Я не лгу, я так считаю!

– Ты ошибаешься! Ясно тебе?!