Возвращение

- Торк, да ты знаешь, чего мне стоило сюда вернуться?! Мало того, что с постелей нас поднял, потом шарахнул своим Торковым Зовом... как обухом по голове! До сих пор в ушах звенит!.. Так вы еще и Огонь умудрились вызвать такой, что мне и в том мире плохо стало! Пришлось все бросать, мчаться со всех ног и ломиться сквозь пространство, пока вы тут половину мира не спалили!

Элиар странно посмотрел на побратима.

- Ты сказал "нас"?

- Да, - раздраженно дернул щекой Таррэн. - И мне еще предстоит по этому поводу объясняться с Эланной.

- Прости, с кем? - внезапно похолодел голос Светлого Владыки.

- С Эланной! Точнее, с леди Эланной, которая оказала мне любезность и позволила воспользоваться своими Чертогами, чтобы... нет, лучше все по порядку рассказать.

Неожиданно пространство за спиной Таррэна коротко сверкнуло, там что-то мелодично тренькнуло, будто потревоженный колокольчик. А затем из зияющей воронки, легко пройдя сквозь клубы дыма, невесомо шагнула стройная женская фигурка. Сереброволосая эльфийка тряхнула пышной гривой, вольготно заструившейся по хрупким плечам, осторожно приподняла подол изысканного белоснежного платья и, встав рядом с Таррэном, чарующе улыбнулась.

- Позволь, я сама поясню?

- Конечно, - кивнул тот, с легким полупоклоном подавая ей руку. - Только не забывай, что они много веков провели в изоляции и немало утратили из Высокой Речи.

- Я учту, - еще нежнее пропела незнакомка, и по задымленной поляне словно весенний ветер пронесся, унося с собой клубы густого дыма и въедливый запах гари. Повинуясь короткому взмаху изящной кисти, загаженный воздух тут же очистился, прояснился, посветлел. На небе снова блеснуло безупречной синевой, затем из-за туч застенчиво выглянуло солнце, одарив теплыми лучами дымящуюся, почерневшую, дотла выжженную поляну. А вместе с ним стало, наконец, хорошо видно Таррэна и его неожиданную спутницу. Особенно то, что она была невероятно, невыносимо, просто фантастически хороша собой.

Над разгромленным постаментом словно беззвучный вздох пронесся: Перворожденные и люди ошеломленно смотрели на невесть откуда взявшуюся эльфийку, не в силах произнести ни единого слова. Она была настолько красива, что это было трудно вообразить. Нежная кожа, безупречный овал лица, мягкий обвод алых губ, на которых играла понимающая и немного снисходительная улыбка; белоснежная, не тронутая загаром кожа, тонкие косточки, умопомрачительные пропорции и изящный золотой ободок на высоком лбу, в котором сиял невероятной чистоты камень, красноречиво указывающий на то, что юная красавица по праву надела Венец Силы и в своем мире занимает весьма высокое положение. Но больше всего поражали ее глаза - крупные, слегка раскосые, совершенно дивные голубые глаза. Почти такие же яркие, как у Белки.

Тирриниэль вздрогнул и впервые за много веков почувствовал, как у него что-то екнуло в груди. Но, в то же время, он отлично видел, как неподалеку от него затаил дыхание ошарашенный Тир, как буквально окаменели Братья, как Элиар удивленно распахнул глаза, явно не ожидав, что рядом с братом вдруг появится столь дивное и невыразимо прекрасное существо. Даже Мелисса неверяще замерла, жадно разглядывая незнакомку. Их словно заворожила неземная красота гостьи. Ошеломила. Вызвала искреннюю оторопь. Лишила дара речи, как стремительный и незаметный, почти невидимый несведущему взору, но неимоверной силы удар.

Только перевертыши вдруг глухо заворчали, а затем медленно отступили за деревья, постепенно растворяясь в еще клубящемся дыму и буквально тая среди зеленой чащи. Неслышными призраками они пропали за кустами, и только глубоко вдавленные следы огромных лап говорили о том, что они тут действительно были.

- Мое уважение, ллеры, - пропела леди Эланна, с удовольствием встречая со всех сторон полные восхищения взгляды. - Прошу прощения за вторжение, но я просто не могла удержаться: Таррэн так много рассказывал о Лиаре, что это было выше моих сил. Впрочем, полагаю, вы великодушно извините мое нетерпение и некоторое нарушение общепринятых правил, поскольку оно было продиктовано исключительно женским любопытством и искренним желанием хотя бы раз взглянуть на мир, породивший такое чудовище, как Изиар.

Тирриниэль, услышав имя своего далекого предка, внезапно опомнился и поспешно отвел взгляд: имя Проклятого до сих пор больно отзывалось в его душе.