Возвращение

– Я не милый, – произнес Лафорж, проверяя уровень энергии фазера. – Мне тоже интересно разобраться, что здесь произошло.

Он глянул вверх и увидел, что Дейта нацелил свой фазер для раскопок себе на лицо. С того самого момента, как Дейта установил этот чип, идти с ним куда-либо стало словно быть с пятилетним ребенком. Катастрофа маячила каждое мгновение.

– Скажи мне, что не собираешься сделать глупость, – произнес Лафорж.

– Я могу быть эмоциональным инвалидом, Джорди, но я убедился, что фазер установлен на самый низкий уровень разряда. Я не сумасшедший.

Дейта выстрелил слабым лучом в свое лицо, и комки льда, покрывавшие его глаза, испарились. Он быстро заморгал.

– Всего делов, – пробормотал Лафорж. Затем он наметил новую область для проплавки и занял позицию.

Едва лед тысячелетий испарился, открыв погребенные под ним секреты, Дейта подошел ближе и встал сбоку от Лафоржа.

– Будь осторожней, не позволяй лучу коснуться самих ключей, – сказал он.

Лафорж сдержался.

– Я знаю, Дейта.

Трикодер показывал, что пол здания усеян разбросанными в беспорядке сотнями металлических цилиндриков, которые другие археологи определили как ключи с данными, созданные для размещения в компьютерных станциях Трилекса. К сожалению, когда Трилекс Прайм превратилась в сверхновую (определенно без предупреждения), все компьютерные системы планеты оказались стерты дочиста. Поскольку цивилизация Трилекса была повсеместно компьютеризированной – по законам планеты машины с искусственным интеллектом даже достигли равноправия, – огромная часть их культуры была потеряна без надежды на восстановление.

Но в ключах информация была закодирована по-другому, что оставило их нетронутыми радиационной волной сверхновой. Хотя в каждом из них информации было чуть, Дейта надеялся, что раскопав достаточное их количество будет возможно собрать их вместе, словно мозаику, чтобы получить более полную картину культуры Трилекса.

Это было очень важно для Дейты, и для Лафоржа, потому что большинство археологов, включая капитана Пикарда, пришли к заключению, что когда солнце взорвалось сверхновой, Трилекс был ввергнут в войну между его органическими, исконными обитателями и искусственными, машинными жизненными формами.

Некоторые ученые считали – это значит, что органическая и синтетическая жизнь никогда не смогут жить в мире.

С тех пор как Лафорж впервые встретил Дейту, андроида всегда интересовал «Трилекский вопрос», как он был известен. Но после получения эмоционального чипа это стало у него просто навязчивой идеей.

Лафорж мог это понять.

Быть по-настоящему человечным, как страстно желал Дейта, значит больше чем просто иметь способность чувствовать. Это значит иметь способность засмотреться вверх, на звезды, и задать самый сложный вопрос из всех существующих: «Кто я? Каково мое предназначение?»

Лафорж знал, что эти вопросы у Дейты были. И если на них могут быть даны осмысленные ответы, то для Дейты важно знать, что он нечто большее, чем просто механическая диковинка, построенная эксцентричным ученым. Важно знать, что и у него есть место в этой вселенной. И для него, чтобы по-настоящему это понять, критически важно было убедиться, что чтобы ни произошло на Трилексе, это не имеет никакого отношения к невозможности сосуществования органических и синтетических жизненных форм.

Обретение эмоций было лишь первым шагом в долгом путешествии Дейты к открытию самого себя. Теперь он должен был сделать то, что должен любой другой человек – найти себя и определить кто ты есть, по своим собственным меркам.

Поэтому Лафорж был рад помочь другу. В особенности после того, как им было приказано взять свои накопившиеся отпуска, дожидаясь нового назначения. На новый «Энтерпрайз», как надеялся Лафорж.

– Думаю, ты почти до них добрался, – сказал Дейта.

– Я знаю, Дейта, – ответил Лафорж, продолжая медленно водить лучом над ямкой, которую он проплавил во льду, теперь на полметра глубже. – Я же делал это прежде, вспомни.

– Это просто потому, что очень важно, чтобы я узнал, что органическая и искусственная жизнь могут сосуществовать в мире.

Лафорж прекратил фазерный огонь. Волнообразные клубы водяного пара окутали все вокруг, конденсируясь в облака искрящихся ледяных кристалликов. Это было очень похоже на замедленное воспроизведение эффекта транспортировки.

Он проверил трикодером, не показались ли какие-нибудь ключи. Ему пришлось поскрести визор шлема, чтобы избавиться от образовавшейся на нем изморози.

– Просто замечательно, – сообщил он Дейте. – Похоже на то, что у нас внизу еще одиннадцать ключей, чтобы добавить к коллекции. Не хочешь достать их оттуда, пока я…

Лафорж остановился, увидев неожиданный энергетический всплеск на дисплее трикодера.

– Что, черт побери, это было?

– Джорди, я не уверен, что это честно – ты требуешь, чтобы я не ругался, в то время как сам продолжаешь.

– Не сейчас, Дейта, – Джорди изменил установки на трикодере. – Это выглядит почти как будто кто-то транспортировался к нам где-то неподалеку. Но «Боузмен» в нескольких часах лета отсюда.

– Джорди…

– Не сейчас, Дейта. Я пытаюсь разобраться.