Возвращение

Иногда 1936 вспоминают как лучший год страны советов. В памяти людей укоренилось мнение, что, если бы не угроза войны, не подготовка к ней, страна бы расцветала и превратилась в величайшую мировую державу. Но, как известно, у истории нет сослагательного наклонения. Матильда по-прежнему работала в Метрострое. Хотя в основном работы по проектированию подземки закончились, американские специалисты не уехали, несколько человек создали семьи и решили остаться навсегда. Матильда работала с ними переводчицей и на стройках, и в офисе. А в городе происходили самые настоящие чудеса. Передвигали многоэтажки по улицам как сыр по маслу. Не отселяя жильцов, и зачастую даже не предупреждая их. В газете был описан случай, как ребёнок перед сном построил из кубиков башню, а утром нашёл её на месте, хотя дом переехал примерно на 30 метров вглубь двора. Бывший губернаторский дом на Тверской, а теперь здание Моссовета, перевезли во время рабочего дня, все служащие оставались на местах. Руководил этим волшебством инженер Метростроя Эммануил Гендель, на которого Матильда смотрела как на божество. Расширяли улицы вроде как для движения автотранспорта, хотя его почти не было. Можно было оставить машину посереди проезжей части и уйти, и она бы никому не помешала. Работы велись ради будущего. И ради этого самого будущего воспитывали детей. И именно государственная работа с детьми восхищала Матильду больше всего, Александру она восхищала с первых революционных лет, а теперь её оценила и Матильда. Толик каждое лето проводил по три смены в одном и том же пионерском лагере в Подмосковье на берегу реки. Сначала и Александра, и Матильда жалели оправлять мальчика из дома так надолго, но Тимофей настоял. Он говорил, что не сможет уделить сыну столько необходимого внимания. Ну, съездят несколько раз на рыбалку, сходят на футбол, а остальное время он будет болтаться по пыльным улицам неизвестно с кем. И правда, Толик взрослел, мужал, креп и умнел год от года. В лагере он уже стал бессменным председателем совета отряда, художником в редколлегии отрядной стенгазеты, капитаном волейбольной команды, победителем шахматных турниров и кем-то там ещё, за чем родители уже не успевали уследить. Он очень вырос и по росту попадал в тройку самых высоких мальчиков в классе. Летом кружки во внешкольных клубах не работали, а в учебный период Толя продолжал ездить на Трёхгорку. Пошла в школу и Василиса. Но к сожалению родителей, там у девочки сложилось не всё гладко, по крайней мере в начале. Сборы были самые восторженные! Примерно за месяц до 1го сентября Василиса потребовала, чтобы к ней обращались не иначе как Первоклассница. Но с началом учебных занятий пришло разочарование. Василиса не ожидала, что надо будет писать палочки и крючки, учить по одной букве в день, считать тоже только палочки, а главное: нельзя никуда уходить, даже если всё написала, и продолжать сидеть тихо! Дома Василиса устраивала самые настоящие истерики: кричала, что в школе у неё болят ноги! Никто из взрослых не понимал: как ноги могут болеть, если человек сидит, и ноги в этот момент отдыхают. А физкультура, наоборот, была у Василисы любимым уроком, но она сетовала, что уроки эти бывают редко и так быстро заканчиваются. Секцию фигурного катания Василиса бросила. Она очень быстро научилась кататься, а для тренировки сложных элементов у неё не хватало ни терпения, ни желания. Единственное место, где она сидела, замерев, и не жаловалось на боль в ногах, это был кинотеатр. Кино было паталогически популярно в Москве в то время. Но если кто-то выбирал для себя определенные жанры, то Василиса зачарованно смотрела всё подряд. Она не сводила глаз с экрана шёл ли там фильм’’ Корабли штурмуют бастионы’’, ’’ Броненосец Потёмкин’’, ’’ Флаги на башнях’’ или что-то другое, совсем неподходящее для её возраста и пола. Конечно, она ещё не могла ходить в кинотеатры одна, но всегда требовала купить ей билет с отдельным местом, а когда выяснялось, что снизу видно плохо, забиралась на колени к кому-то из родителей или даже к Толику. В этом отношении была хороша зима. Для Василисы сооружалось высокое мягкое сидение из родительских пальто.