Возвращение

«Я разучился говорить!» – подумал Николай, вслушиваясь в размеренную речь батюшки, в позвякивание цепей.

«А то в пузе вырастет!» –вспомнились слова отца.

«Вырастет!» – Николай почувствовал, как по щеке течет слеза.

Он наклонил голову, слезу убирать не хотелось. Он чувствовал её. Чувствовал, что к горлу подкатил какой-то твердый комок и встал.

«Как много не успели сказать друг другу мы,» – он представил отца.

Оба были сильными, не допускали и мысли, показать слабость или растерянность. Всегда казалось, что отец вот–вот начнет говорить о том, что земля не может принадлежать человеку. Что это человек может принадлежать земле. Николай пытался объяснить, что по закону, если хочешь, что-то делать на земле, забери в собственность её. А отец всегда начинал волноваться и говорил, что «ни Ермаку эта земля не принадлежала, ни Ивану Грозному, ни царям, ни цареубийцам... а ты захапал ее и как клещ, пьешь из нее. Пьешь... Раздуваешься и лопнешь!» Николай говорил, что «он налогов платит столько, что город прокормить можно». Отец говорил: «На налоги город прокормишь, а остальное куда? Куда ты собрался все остальное девать? Куда? Кому?»

...Слеза повисла на щеке. Николай, стараясь казаться незамеченным, смахнул ее и стал разглядывать пол. Подошел маленький мальчишка: «Дядя Коля, я сяду к тебе?» Николай огляделся – это обращались к нему.

– Садись!

– Я – Пашка, – мальчуган устроился на коленке.

– А папка кто – Саша? – тихо спросил Николай.

– Нет, мы – Алексеевичи. У дяди Саши –Александровичи. У тебя – Николаевичи. У дяди Паши – Павловичи! Дядя Паша – тезка мне. Тезка – это когда имена одинаковые. А вот Колек у нас никого нет. Один ты у нас – Николай.

Люда с Надеждой стояли в дверях, глядя на него с малым Пашкой.

– Пойдем! – Николай взял Пашку за руку. Ему не хотелось, чтоб Пашка был здесь, ему казалось это неестественным – крепкий белобрысый пацан, стол и дядя Миша.

Пашка старался крепко держаться за руку и шел чуть впереди.

– Коля! Скажи братьям, что машина подошла, а то они говорят – «на руках донесем». Мужики тоже говорят – «на руках». Посмотри! – Людмила показала глазами на улицу.

Николай только сейчас обратил внимание – вся улица от дома дяди Миши до соседнего дома Нади была заполнена людьми.

Люди, молча, стояли, смотрели на дом. Людей было так много, что казалось, какая-то неведомая сила собрала их в этом молчаливом оцепенении не только из Михайловки, но и еще откуда-то.

– Пусть на руках! – Николай посмотрел на Люду. Глаза у нее были припухшие.