Возвращение

Но на всякий случай не мешало бы подстраховаться. Первым делом я всё движимое и недвижимое имущество переписал на Варю, это заняло у меня пару дней. Там же, в кабинете нотариуса, в присутствии Стетсона мы договорились, что, если меня всё-таки посадят, то право подписи во всех делах моих компаний переходит к моей жене, поэтому бедняжке в экстренном порядке пришлось знакомиться с ведением бизнеса. Но я надеялся, что Саймон окажет ей в этом всемерную поддержку. А чтобы он не переживал относительно приезда артистов Ленинградской филармонии вместе с Галей Вишневской, этот вопрос был тоже обговорён. Не мог я поставить под удар возможное семейное счастье моего помощника.

Далее началась законотворческая рутина. Меня вызывали на очную ставку с помнившими стычку посетителями бара и барменом, те подтвердили, что да, именно этот джентльмен повздорил с тем джентльменом, чей труп вскоре обнаружили в подворотне. Увидел я и сам нож, упакованный в целлулоидный пакет, причём орудие убийства с бурыми пятнами на лезвии показалось мне смутно знакомым. Но где я его видел… Нет, так и не смог вспомнить.

Именно этот грёбаный нож и оставался самой главной уликой против меня. Даже то, что нанятый мною частный детектив всё же отыскал таксиста, который в тот вечер увозил меня от бара, не спасало ситуацию. Таксист на допросе признался, что не помнит точно, во сколько мы отъехали, то есть, теоретически у меня было время совершить убийство и только после этого отправиться ловить машину.

– Сами посудите, я ведь был не настолько пьян, чтобы разбрасываться ножами со своими отпечатками пальцев, – доказывал я детективу во время очередного визита в бюро. – Да и не ношу я таких ножей, таким колбасу резать стыдно, не то что людей. И вообще у меня при себе всегда зарегистрированный «Кольт».

– Я вас прекрасно понимаю, – устало вздохнул Сандерс, – но попробуйте доказать это суду присяжных. А с такой уликой, думаю, дело так или иначе, но до суда дойдёт.

Как в воду, сволочь, глядел. Двадцать дней спустя после этого разговора я стоял перед дюжиной человек, принявших на глазах присутствующих присягу, ожидая либо оправдательного, либо обвинительного вердикта. По иронии судьбы как раз в мой день рождения, 12 декабря. И настроение у меня и моих близких было, понятно, не самое радужное. Мне слабо верилось, что сегодня вечером Варя поздравит меня в нашем лос-анджелесском домике, подарив мне саму себя.

Да, кое-какую работу мы провели. Например, не без труда, но выяснили имена всех присяжных, успели покопаться в биографии каждого из них и, как водится, выяснили, что у кое-кого прячутся скелетики в шкафу. Но на то, чтобы плотно поработать с присяжными, времени уже не оставалось. Плевать на мораль, тут меня самого подставили самым бесчестным образом, но топорно, без доказанных фактов, шантажировать людей не хотелось. Разве что уже задним числом, когда те самые доказательства будут в наших руках. Но что толку, если к тому времени вердикт будет вынесен?! Разве что маленькая, запоздалая месть.

Честно говоря, учитывая тот факт, что нож по-прежнему оставался главной и, по существу, единственной уликой, у этих двенадцати белых людей разного возраста и социального статуса имелось полное право признать меня виновным, а у судьи – впаять мне срок. К тому же несколько человек из состава суда явно были настроены ко мне не слишком доброжелательно. Особенно напирала сухая, как жердь, тётка лет сорока пяти в строгом костюме и без следов какой-либо косметики на лошадином лице. Миссис Трувор, вспомнил я её фамилию и заодно некоторые нелицеприятные факты из биографии этой мегеры, работающей и проживающей в Сан-Бернардино.

– Мистер Бёрд, а не соблаговолите ли вы объяснить суду, с какой целью ы совершали недавнюю поездку в СССР?

– Простите, мэм, какое это отношение имеет к существу вопроса?

– Просто мы хотим узнать, что вы за человек, мистер Бёрд. Ваше прошлое, насколько я знаю, скрыто густым туманом. Вы оказывали поддержку Советам во время Второй Мировой, и американцев агитировали помогать коммунистам. Вы приглашаете сниматься русских актёров, А уж о связях с сицилийской и еврейской мафией я вообще молчу. Вы ведь даже не скрываете того факта, что аэропорт строили на паях с неким Мейером Лански, который давно находится на прицеле у ФБР. Вы не только коммунист, но и мафиози!

– А вы что, работаете в Бюро, миссис Трувор? – хладнокровно возразил я, глядя ей прямо в глаза. – По-моему, вы должны вынести вердикт по конкретному делу, а не копаться в чужом прошлом. Если уж на то пошло, то и в вашей биографии женщины, прикидывающейся образцовой женой и матерью, имеются тёмные пятна. К примеру, имя некоего Бенджамина Лестера и адрес в Сан-Бернардино по Меридиан-авеню, 21-б вам ни о чём не говорит?