Возвращение

Я попытался сделать обиженный вид, но Иван Александрович попросил меня не строить из себя гимназистку, и уж если он обещал Фитину поделиться со мной кое-какими подробностями той операции, то он это сделает. Таким образом я стал обладателем весьма ценной информации. В том числе о том, что среди документов, которые Гувер хранил в своём сейфе, действительно имелись досье сильных мира сего, равно как и папочка с моей фамилией.

– И что он там про меня нарыл?

– А вот это уже секретная информация, – развёл руками Серов. – Как и список тех, кем ещё достаточно плотно интересовался экс-глава ФБР.

Ну и ладно, не больно-то и хотелось.

А полгода спустя в своей же, что меня изрядно порадовало, газете «Нью-Йорк Пост», из которой я впервые узнал о гибели Гувера, прочитал расследование одного из опытных журналистов, посвящённое загадочной смерти целой группы жителей США и Южной Америки «без биографии». То есть ему удалось нарыть, что биография этих так называемых граждан Америки липовая, а всех их объединяет нацистское прошлое. Впечатлённый проделанной журналистом работой, я лично отправил ему чек на десять тысяч долларов.

А в тот день, пообщавшись с Серовым, я отправился в Вашингтон, где нанёс визит вежливости всё ещё пребывающему в трауре Толсону. Он поделился, какой это для них всех удар, особенно для пожилой матери Гувера. О пропавшем сейфе я не услышал ни слова, да и спрашивать, естественно, не стал. Ни к чему проявлять подозрительное любопытство. Мы помянули старину Гувера стаканом доброго бренди, после чего я поинтересовался, стоит ли нам оставлять в сетке телеканала программу «Время действовать!».

– Думаю, не стоит ничего менять, – грустно ответил Клайд. – Пусть эта программа станет памятником мистеру Гуверу.

– А что с поисками убийц?

– Работаем, прорабатываем разные версии, кому это было выгодно, – ответил Толсон, но по интонации мне стало понятно, что преступники могут чувствовать себя спокойно. – Врагов у шефа было много, пока никто не взял на себя ответственность за совершённое преступление.

Я не тешил себя надеждой, что уж теперь-то, после смерти всесильного шефа Бюро, могу расслабиться. Ещё не факт, что Толсон, несмотря на наши вполне дружеские отношения, будет глядеть на мои действия сквозь пальцы. Да, компромат на меня оказался в руках советской разведки, но кто знает, что Гувер успел ему обо мне наплести. Наверняка Толсон что-то знает, а может, кое-какие касающиеся меня документы у него тоже где-то припрятаны. Так что раньше времени выдыхать не стоит.

Мы заглянули на могилу экс-директора ФБР, возложили цветы и разошлись, как в море корабли. Несмотря на печальное событие (хотя это ещё смотря для кого оно печальное), у каждого хватало своих дел.

Например, у меня стартовали съёмки киноэпопеи «Бен-Гур». Уильям Уайлер снимал пеплум, не жалея ни себя, ни членов съёмочной группы. Ему помогали сразу трое ассистентов, так как управиться с таким количеством людей, техники и декораций меньшим числом не представлялось возможным. Когда я как-то посетил съёмочную площадку с декорациями амфитеатра, где собирались снимать сцену гонок на колесницах, то в первый момент слегка охренел. Нет, я, конечно, знал, что массовка состоит из нескольких тысяч человек и что декорации максимально приближены к историческим реалиям, но увиденное меня по-настоящему поразило. Наверное, так выглядела заполненная двухсоттысячная «Маракана» на финальном матче чемпионата мира по футболу 1950 года, которому в этом мире ещё только предстояло состояться. Из глубин своей памяти я выудил счёт: 2:1 в пользу Уругвая. Тут же пришла мысль поставить на исход поединка. Фаворитами турнира все считали хозяев Кубка мира, бразильцев. Но в финале они продуют соседям-южноамериканцам. Так почему бы не сыграть на этом факте?

Конечно, всякое могло произойти, учитывая моё влияние на ход мировой истории, но этого матча, к счастью, оно не коснулось. В итоге на той игре я сумел поднять полмиллиона долларов. Немыслимые по этим временам деньги на тотализаторе. Так что с выигрыша я купил Варе очередное колечко с бриллиантом за семь тысяч долларов, а остальное вложил в акции IBM. Пока на их счету был только компьютер Mark-I весом более четырёх тонн, но уже полным ходом шли разработки лампового компьютера. Я скупил пока 13 процентов акций компании, но на этом останавливаться не планировал. Кому, как не мне, виделась сногсшибательная перспектива компании, у которой в ближайшие десятилетия попросту не будет конкурентов.

Итак, возвращаясь к «Бен-Гуру»… Увидев происходящее на съёмочной площадке, я проникся грандиозностью процесса и на мгновение похолодел, представив, сколько я денег в это уже вбухал и ещё вбухаю, и что если проект не окупится.

«Да нет, не может не окупиться, – утешил я сам себя. – Устроим прокат по всему миру, в одном только СССР какие сборы будут».