Возвращение

Из носа Слейда вытекает струйка крови. Хелена ощущает железистый привкус во рту и осознает: с ней то же самое. Она поднимает ладонь, но кровь просачивается сквозь пальцы на футболку. Хелена бросается в туалет, хватает пару полотенец из ящика, прижимает одно к носу, а другое относит Слейду. Когда она протягивает к нему руку, сильная боль вдруг пронзает голову где-то позади глаз – словно Хелена разом проглотила целое мороженое. Судя по виду Слейда, тот испытывает то же, однако затем широко улыбается, показывая окровавленные зубы. Поднявшись, он промокает нос и отбрасывает полотенце в сторону.

– Ты это чувствуешь? – спрашивает он.

Сперва она думает, что он говорит о боли, как вдруг осознает появившееся у нее совершенно иное воспоминание о последнем получасе – серое и призрачное. В нем Слейд не пришел с шампанским, а позвал ее спуститься с ним в исследовательскую лабораторию. Там они сидели в аппаратной, а наркоман-героинщик залез в депривационную капсулу. Ему реактивировали память о ранее сделанной татуировке и затем убили. Хелена пыталась бросить стул в стекло между аппаратной и лабораторией и в этот момент вдруг очутилась здесь, в своей каюте, с кровоточащим носом и раскалывающейся головой.

– Я не понимаю… Что произошло?

Слейд поднимает бокал, слегка стукает им о другой, стоящий на столе, и делает долгий глоток.

– Хелена, то, что ты придумала, не просто позволяет людям заново переживать свои воспоминания. Оно на самом деле возвращает их в прошлое.

Барри

25 октября 2007 г.

Окна соседних домов мерцают от включенных телевизоров. На улице никого, кроме Барри. Он бежит посередине пустой дороги, покрытой опавшими листьями с растущих вдоль квартала дубов. Уже много лет он не чувствовал себя таким сильным. Левое колено не болит – до неудачного подката во время игры в софтбол в Центральном парке еще пять лет. К тому же ноги несут куда более легкий вес, на добрых тридцать фунтов меньше.

Через полмили впереди показываются сияющие вывески мотелей и кафе, среди которых и «Дэйри куин». Барри замечает, что в левом переднем кармане джинсов что-то есть. Снизив темп до быстрого шага, он засовывает туда руку и выуживает айфон первого поколения. На заставке фото Меган, пересекающей финишную черту во время забега.

Разблокировать телефон удается только с четвертой попытки. Пролистав список контактов, Барри набирает номер дочери и вновь переходит на бег. После первого же гудка включается голосовая почта. Еще попытка – то же самое.

Труся по разбитому тротуару, Барри минует несколько старых заброшенных зданий, которые в ближайшее десятилетие реконструируют. Здесь появятся новое жилье, кафе и винокурня, пока же лишь мрачно темнеют развалины.

В нескольких сотнях шагов впереди появляется чья-то фигура, вынырнувшая из мрака запущенного квартала на залитое ярким светом пространство, где начинается оживленный центр. Бирюзовый свитер, конский хвост… Барри окликает дочь, но она не оглядывается. Рванув с места, он бежит так, как не бегал никогда в жизни, хватая воздух ртом и продолжая выкрикивать ее имя.

В голове, однако, так и бьется неотвязная мысль – это все вправду или нет? Сколько раз Барри представлял себе, как спасает дочь. Лишь бы дали шанс…

– Меган!

Осталось всего шагов пятьдесят – оказывается, она болтает по телефону, ничего не замечая вокруг. Сзади слышится визг покрышек. Обернувшись, Барри видит быстро приближающиеся огни фар. Двигатель ревет на высоких оборотах. Кафе, до которого Меган так и не добралась, впереди, на другой стороне улицы. Девушка ступает на дорогу…

– Меган! Меган! Мега-а-ан!

Та останавливается в шаге от тротуара и оглядывается, все еще с телефоном возле уха. Барри видит замешательство на ее лице. Шум приближающейся машины нарастает, и мимо на шестидесяти милях в час проносится черный «Мустанг».

Петляя посередине улицы, он скрывается за поворотом. Меган стоит возле бордюра. Барри подбегает, задыхаясь и не чувствуя ног после спринтерского рывка на полмили.

– Папа? – Дочь опускает телефон. – Что ты здесь делаешь?

Барри озирается по сторонам. На дороге пусто, никаких машин, лишь они двое замерли в желтом свете нависающего сверху фонаря. Тихо так, что слышно шуршание опавших листьев.

Тот ли это «Мустанг» сбил Меган тогда, одиннадцать лет назад? Он ли это здесь и сейчас, как ни дико это звучит? Барри удалось, он предотвратил несчастье?

– Ты босиком… – замечает дочь.

Он порывисто обнимает ее, с силой прижимая к себе, задыхаясь теперь уже не только от бега, но и от рыданий, которых не может сдержать. Это слишком – чувствовать ее запах, слышать голос, просто осознавать, что она здесь, рядом, живая.

– Что случилось? Как ты здесь оказался? Почему ты плачешь?

– Машина… она должна была…

– Господи, пап, да все со мной нормально!

Если происходящее с ним неправда, ничего хуже с человеком и сделать нельзя. Здесь все слишком по-настоящему, жизнь как она есть, а не погружение в виртуальную реальность или что-то подобное. Пути назад отсюда уже не будет.