Возвращение

Он закрывает люк и идет к терминалу. Стало совсем тихо, слышен только шум серверов. Барри запускает программу реактивации и откидывается на спинку стула, пытаясь заставить себя осознать, что случится дальше.

Раздается взрыв такой силы, что стены и бетонный пол под ногами идут трещинами. Бомбу они, что ли, с вертолета сбросили, удивляется Барри.

Из вентиляционных отверстий валит дым, лампы начинают мигать, однако реактивационная программа продолжает выполняться.

Барри снова отправляется к лестнице – это единственный выход из лаборатории. Теперь он слышит голоса над головой и видит пляшущие в дыму и пыли лучи фонариков. Солдаты пробились сквозь сейфовую дверь, по металлической лестнице лязгают башмаки.

Захлопнув дверь в лабораторию, Барри задвигает засов. Это просто стальная пожароустойчивая дверь, ногами, наверное, выбить можно.

Вернувшись к терминалу, Барри изучает показатели Хелены. Ее сердце остановилось несколько минут назад.

В дверь с противоположной стороны громко бьют.

Еще удар.

Еще.

Автоматная очередь, потом опять удар по металлу – ногой, плечом или даже специальным устройством для выбивания дверей. Та, как ни удивительно, держится.

– Ну, скорей уже, – торопит Барри.

В колодце слышны крики, потом раздается оглушительный грохот – граната или заряд взрывчатки. Уши Барри наполняются звоном. На месте дверного проема – сплошная стена дыма, поверх валяющейся на полу двери ступает солдат и направляет на Барри ствол автомата. Барри поднимает руки над головой и медленно поднимается на ноги, в лабораторию вбегают еще солдаты.

На экране терминала, сообщающего состояние стимуляторов, вспыхивает надпись: «ЗАФИКСИРОВАН ВЫБРОС ДМТ».

Давай. Давай же.

В капсуле сейчас умирает Хелена, ее мозг выбрасывает последние капли вещества, которое отправит ее в воспоминание тридцатилетней давности.

Первый солдат шагает к Барри и что-то орет, однако он ничего не может разобрать сквозь звон в…

* * *

Из носа капает кровь, протапливая в снегу дырки цвета красного вина.

Барри смотрит вокруг себя, на темные ели, ветви которых просели под снегом, наметенным недавним бураном.

Смотрит на Хелену – ее волосы выглядят не так, как в последний раз, когда он ее видел в их подвальной лаборатории в пустыне Сонора. Теперь они ровно наполовину седые. И длинные, забраны в хвост на затылке, а лицо выглядит жестче прежнего.

– Какое сегодня число? – спрашивает он.

– Шестнадцатое апреля две тысячи девятнадцатого. Вторая юбилейная дата временной линии, где я умерла в капсуле DARPA.

На них снегоступы, они стоят на поляне на склоне горы, внизу и в десяти милях от них – город на равнине.

– Это Денвер, – говорит Хелена. – Мы оборудовали лабораторию здесь, поближе к моим родителям. – Она смотрит на него. – Не вспомнил?

– Чувство такое, что всего несколько секунд назад я был у нас дома в Тусоне.

– Придется тебя огорчить – ты только что сдвинулся из одного дерьмового 16 апреля 2019 года в другое.

– О чем ты?

– У нас опять не вышло.

Первая встреча с ней в портлендском баре. Вторая первая встреча. Ее претензии на ясновидение. Он влюбился даже быстрее, чем в прошлый раз, – поскольку она, кажется, знала его лучше, чем он сам.

В этот раз воспоминания нахлынули мощнее, чем в предыдущий. Боль почти физическая. Барри падает в снег – двадцать девять лет совместной жизни с Хеленой врезаются ему в мозг, словно груженный воспоминаниями поезд.

Десять лет до того, как технология развилась до уровня, достаточного до создания кресла, они провели, изучая пространство-время, природу материи, теорию размерностей и квантовое запутывание. По физике времени они изучили все, что смогли, – только этого не хватило. Даже близко.

Затем они исследовали возможность путешествий в прошлое без капсулы, пытаясь найти способ побыстрее. Но без сенсорной депривации они просто умирали раз за разом, и все.

Следующие воспоминания его чуть не раздавили.

Он еще раз потерял мать.

Их ссоры с Хеленой из-за ее нежелания иметь детей (как ее, наверное, достало проходить через это во второй раз!).

Секс, любовь – замечательная любовь.