Возвращение

По ее лицу, смешиваясь с брызгами соленой воды, текли слезы. Понимание того, что она оставляет позади всех, кого она любила и знала, всех до единого, было невыносимым. Девушка едва не поддалась искушению добежать до носа корабля и броситься в белую пену. Мерседес остановило только сознание того, что на глазах у детей ей следовало сохранять мужество.

Впав в беспросветное уныние, она наблюдала за тем, как сначала людские фигуры у причальной стенки, а потом сами здания понемногу превращаются в крохотные точки, перед тем как вовсе исчезнуть из вида. Казалось, ее надежды увидеть Хавьера тают вместе с ними.

– И после этого, – сказал Мигель, – Мерседес так никогда больше и не вернется в Испанию.

– Что? – не в силах сдержаться, в ужасе воскликнула Соня. – Никогда-никогда?

– Именно. К тому же она не могла написать матери, чтобы сообщить ей о своем местонахождении, если не хотела навлечь на нее ненужные подозрения.

– Какой кошмар! – поразилась Соня. – Так Конча, наверное, и знать не знала, что ее дочь уехала из страны.

– Нет, не знала, – подтвердил Мигель. – Об этом стало известно только много лет спустя.

Они закончили обедать в ресторане у собора и сейчас неторопливым шагом возвращались к «Эль Баррил». И тут Мерседес вдруг оторопела. Ведь если Мерседес покинула Испанию раз и навсегда, Мигель, может статься, ничего больше о ее дальнейшей судьбе не знает. Она как раз собралась его расспросить на этот счет поподробней, когда Мигель вернулся к своему повествованию.

– Хочу рассказать вам еще кое-что об Антонио, – решительно заявил он, когда они пересекали площадь, увеличивая шаг по мере приближения к своему кафе. – Гражданская война пока не закончилась.

Глава 29

Всю весну и начало лета 1937 года Антонио и Франсиско проторчали в Мадриде. Сезоны в тот год сменились как-то резко, ласковое обволакивающее майское тепло внезапно и грубо потеснил палящий летний зной. Дышать в столице было нечем, и двух друзей накрыла тупая апатия.

Оба обрадовались, когда в начале июля военные действия возобновились и их направили под Брунете, лежащий в двадцати с лишним километрах к западу от Мадрида. Республиканская армия намеревалась вклиниться на подконтрольную националистам территорию. Если бы им удалось нарушить линию связи между фашистами и их войсками в соседних с Мадридом деревнях и на подходах к самой столице, с кольцом окружения вокруг города было бы покончено. Антонио и Франсиско входили в число восьмидесятитысячной армии, мобилизованной республиканцами для этой кампании, к которой также были привлечены десятки тысяч бойцов интербригад.

На первых порах для них все будто бы складывалось удачно. В первый же день они еще до наступления темноты прорвались на фашистскую территорию, захватили Брунете, а потом и деревню Вильянуэва-де-ла-Каньяда. Теперь республиканские войска двинулись в сторону населенного пункта Вильяфранка-дель-Кастильо.

Некоторую часть времени Антонио с Франсиско проводили в сражениях с немногочисленными фашистскими отрядами, еще остававшимися на сданных уже территориях, или собирая снаряжение и провизию, брошенную во время их отступления. Как-то раз их батальон попал под бомбардировку. Все четыре часа, пока на них сыпались снаряды, они прятались в канавах, тянувшихся по обе стороны дороги. Теперь националисты стали еще самолеты посылать, начались бомбежки. Пыль, жара, жажда и мучительное изнеможение не обошли никого, но все это не имело никакого значения, когда в воздухе был разлит аромат свободы. Его сладость перебивала едкие запахи крови, пота и экскрементов.

Франсиско переполнял восторг.

– Кажись, вот оно, – с мальчишеским энтузиазмом делился он с Антонио. – Вот оно, – старался он перекричать грохот артиллерийских орудий.

– Надеюсь, ты прав, – ответил ему друг, довольный, что товарищу не чужды еще какие-то чувства, кроме злости и бессилия.

В течение первых нескольких дней сражения республиканцы ощущали, что смогли перехватить инициативу. Они знали, что националисты тоже это понимают и будут готовить серьезные ответные действия. Это была важная территория: если республиканцам удастся достигнуть своей следующей цели и занять высоты над Мадридом, победа останется за ними.

Оказавшись сперва не готовыми к столь энергичному наступлению, теперь националисты подтянули к месту сражения новые внушительные силы и перешли в ожесточенную контратаку. В начале боя в воздухе господствовали воздушные силы республиканцев, но за несколько дней преимущество в небе перехватили националисты, которые начали систематические бомбардировки позиций противника.

Сидя в неглубоких окопах – земля была слишком спекшейся, чтобы вырыть их поосновательней, – Антонио и Франсиско знали, что дела их плохи. Первая волна воодушевления схлынула, и они поняли, что победа не так близка, как им казалось поначалу.