Возвращение

На следующее утро после спектакля он брел по городу. Ночью дождь перестал, светило солнце. Люди ходили, гуляли, некоторые торопились. За прилавками магазинов толпился народ. По дороге проезжали машины, трамваи, троллейбусы и автобусы. Он остановился на углу улицы и взглянул на окна какого-то дома. За окнами, склонившись над письменными столами, работали люди. На столах лежали скоросшиватели и стояли настольные лампы с зелеными абажурами. Он подумал: зачем писать сцены из жизни двух людей, если не получился конец. И для чего понадобился этот венский стул?..

Время близилось к вечеру, когда до него донеслись звуки духовой музыки. Это удивило его. Играли на городской площади. Он ускорил шаг, музыка зазвучала громче и оборвалась. Он увидел на площади медное и серебряное сияние труб, тонконогих девушек-барабанщиц, толпу, полукругом окружившую оркестр. Громкоговорители держали речь, сам оратор прятался за спинами людей; он попытался протиснуться поближе, но затем отказался от своего намерения, и когда брел назад, голос говорившего стал удаляться, пока не стих в уличном шуме.

Для чего мне понадобилось писать сцены из жизни двух людей и к чему на подмостках из спектакля в спектакль стоит венский стул, хотя никакого смысла в этом нет, думал он вечером, лежа в постели, когда голоса в доме стихли, все замерло и только часы тикали с раздражающе громкой монотонностью.

Утром он проснулся неожиданно бодрым, но когда сел за письменный стол, то увидел все как будто впервые: стол, покрытый зеленой бумагой, сине-серый корпус пишущей машинки, портрет в черной блестящей рамке, с которого ему улыбалась светловолосая женщина, на стене картину…

В ОСЕННЕМ ГОРОДЕ

Перевод Елены Позвонковой

Женщина пришла в кафе часов около семи и села за столик в самом дальнем углу, у окна, на котором висели неопределенного цвета занавески, пропитанные дымом. Она заказала ликер и кофе. Вскоре в кафе вошел молодой человек, скользнул взглядом по сидящим, а затем нерешительно направился к столику, за которым сидела женщина. После довольно долгого и тягостного молчания они заговорили. С тех пор прошло уже несколько часов, почти за всеми столиками сменились посетители, они же продолжали заказывать еще и еще, и последний заказ официантка отказалась принять, поскольку молодой человек изрядно захмелел. Женщина изобразила на лице любезную улыбку и сказала, что они вовсе не пьяны, официантка погрозила пальцем, но тем не менее принесла еще один графинчик, который напоминал колбу, и две дымящиеся чашки кофе.

— Так вот, изо дня в день я вынужден общаться с этим типом, — сказал мужчина, словно продолжая какую-то свою мысль, — слушать глупости, которые он говорит, смеяться его шуткам, выполнять его распоряжения, и хотя я все знаю о его махинациях, я ничего не могу поделать…

Он наполнил рюмки и мутным взглядом посмотрел на женщину, но та ничего не ответила, сказала лишь, что он очень похож на одного диктора телевидения. Собственно, с этого и начался их разговор, позже она призналась, что когда-то мечтала стать актрисой, играла в драмкружке Дома культуры и однажды даже снялась в фильме, затем вышла замуж, но совместная жизнь не клеилась и они вскоре разошлись.

— Летом в городе просто невыносимо, другое дело деревня, там как-никак леса и поля вокруг, в жару можно пойти на речку… — пыталась завязать беседу женщина, но именно в этот момент мужчина поймал оборвавшуюся нить своих мыслей и снова заговорил о том, что не давало ему покоя, но слова наталкивались на возникшую в воображении женщины картину как на стену, не в состоянии проникнуть сквозь нее. А перед глазами женщины был луг с яркими летними цветами, над которыми порхала желтая бабочка… Внезапно эта радужная картина сменилась другой: бабочка упала в канаву, где коричневато поблескивала вода, и отчаянно замахала крылышками, но они намокли и словно приклеились к воде, медленное течение уносило бабочку вниз, и казалось, будто она неторопливо и безмятежно плывет…

Женщина взяла сигарету, молодой человек чиркнул спичкой, женщина не спеша разминала сигарету в пальцах, затем сунула в рот и нагнулась к зажженной спичке, заметив при этом, что рука, державшая спичку, дрожала и под ногтями было черно.