Возвращение

Я кивнула и почти с радостью поспешила в комнату, где оставила дочь. Параклея все еще спала, щеки ее раскраснелись, на губах блуждала нежная улыбка. Я легла рядом, крепко обняла свое сокровище и провалилась в сон. Когда же проснулась, зимнее солнце, похожее на заиндевелую вишню, было зажато тучами как раз напротив окна, его свет рассыпался бриллиантами по морозному узору. Клея, сидя в постели, переплетала косу, и губы ее уже не улыбались.

– Мама! – потянулась она ко мне, заметив, что я открыла глаза. – Тебе удалось отдохнуть?

Я не совсем уверенно кивнула. Кажется, мучившие меня во сне кошмары частично свели отдых на нет.

– Скажи, есть какие-то известия?

На этот раз мой кивок был более определенный.

– Да, твой брат Игнаций отправился на разведку в Нутряной мир. По крайней мере, ему удалось пройти туда, значит, ничего ужасного пока не случилось. Он, кстати, заходил к тебе, пока ты спала, передал…

Я глянула на флакончик, оставленный мной на прикроватной тумбочке. Он теперь был пуст – видимо, Клея прекрасно знала, как с ним нужно поступить.

– Жаль, что я не повидала Игнация, – вздохнула она. – Догадываюсь, почему он не дождался моего пробуждения.

– Ну, он использовал сукра, чтобы добраться до места. Потом, кстати, вернул его с подтверждением, что сюда тебя отправил действительно Орлик.

– Но мы не сможем последовать за ним?

Я затрясла головой:

– Нет, родная. Но не будем забывать: раз Орлик поступил так, значит, у него были очень серьезные причины. Игнаций тоже так считает. Давай просто подождем известий.

Клея кивнула и снова тяжело вздохнула. Я придвинулась и обняла ее за плечи:

– Не переживай, милая, с твоим отцом все будет в порядке.

– Да я больше даже переживаю за людей из посольства, чем за папу, – проговорила моя дочь. – И за тех, кто сопровождал отца в Ашер. Я уверена, что король не сделает отцу ничего ужасного. Баал слишком влюблен в Блишем, чтобы подвергнуть город хоть малейшей опасности навсегда сгинуть.

– Откуда такие сведения о Баале? – подивилась я.

– Он долго жил в Брите, в одной семье. На тех же самых правах, что любой подросток, пришедший в дом с пеликаном.

Тут уж я вовсе перестала что-либо понимать.

– Как такое возможно? Он же чудовище!

– Ну, мам, в нашем мире к таким вещам относятся спокойно и с пониманием, – мелодично рассмеялась Клея. – Ашерец страшен, если грозит войной, если нет – он просто немного не такой, как мы. Баала – тогда еще не короля – нашли однажды на рассвете лежащим под стеной, отделяющей Брит от Таргида, рядом с ним щипал травку оседланный ящер. Баал был страшно изранен, почти умирал. Ему оказали помощь бритские лекари; придя в себя, он рассказал, что служил в личной гвардии ашерского правителя. По долгу службы присутствовал на военных советах и однажды услышал о скором нападении на Блишем. В нарушение всяческой субординации он стал умолять правителя изменить решение, но тот кликнул других стражников. Избитого до полусмерти Баала бросили во дворе перед замком правителя, чтобы наутро казнить. Но он сумел разорвать цепи, похитил ящера и полетел к нам, желая предупредить о нападении.

Конечно, о случившемся доложили отцу, и он лично поспешил в Брит глянуть на перебежчика. Само собой, попросил повторить все от начала до конца, поклявшись на кентроне, и слова Баала подтвердились. Была срочно усилена охрана, предупреждены всадники. Впрочем, нападение, скорее всего, не состоялось бы, – ашерцы сообразили, что эффект неожиданности утерян. После этого Баал несколько лет жил в Брите, часто бывал в Блишеме. Мы с ним много общались, – ровным голосом продолжала рассказывать Клея. – Он умен и прекрасно образован. Иногда ночами, когда не получалось уснуть, я поднималась на крышу дворца и всякий раз встречала там Баала: он с высоты взирал на город, размышлял, писал стихи. Лишь один раз из его уст вырвалась горькая жалоба: он крикнул, что ощущает себя совсем иным, нежели видит в зеркале. Я, как могла, пыталась отвлечь его от грустных мыслей… Это была его последняя ночь во дворце.

– Что же случилось потом? – Я уже предчувствовала, что услышу нечто страшное. Так и вышло.