Возвращение алтаря Святовита

Обошлось, вот только надолго ли будет такое везение? Понимал это и комбат. Раз противник с такой точностью вышел на место дислокации батальона, значит, немцам было известно о его расположении, и оставаться здесь только на руку врагу. Но и покинуть этот участок у дороги Вознесенский не имел права. Куда ни кинь – всюду клин. Грозные на земле, с воздуха танкисты оказались беззащитны. Зенитных пулемётов, вроде как положенных на Т-26, как назло не было. В первом и втором батальоне на некоторых танках стояли, а в четвёртый не дошли. Смастерить же какой-нибудь примитив из ДТ требовалось время, да и где их взять, если только не с перевёрнутой машины. Обдумать выход из создавшегося положения капитан не успел. Едва командиры рот рапортовали, как у меня за спиной загудел зуммер рации. Вознесенский под моим присмотром нахлобучил наушники, нервно сжимая в руке «эспандер» переговорного устройства. Стояние закончилось. Отправленный с рацией Володя, отыскал Кононова на въезде в деревню Ракитница, организовавшего оборону у моста через Мухавец. Одну атаку они отбили, но если противник подтянет танки, то заслон с единственной сорокапятимиллиметровой пушкой сомнут. Следующий же по дороге мост через Осиповку придётся взрывать, иначе дорога на Кобрин станет открыта, так как пара километров для танка пустяк. Получив приказ, Вознесенский отправил на помощь третью роту, в состав которой входила самая никчёмная техника. Два Т-38, три Т-37А и один БА-10, с пушкой, в качестве усиления. Для маневрирования и поддержки пехоты они подходили полностью, однако ломать линию обороны противника «водоплавающими» танками всё равно, что заранее списать их, посему строго предупредил танкистов, без нужды на рожон не лезть. Живучесть в бою у этих танкеток была, мягко говоря, самая минимальная, но капитан свято верил, что экипажи уцелеют, а технику, если подобьют, когда-нибудь починят, после того как высокое командование во всём разберётся и наконец-то отдаст приказ наступать.