Возвращение Бессмертного

Его имя гремело по всей Европе, османы пугали им своих детей ещё лет сто. Екатерина упала в обморок, получив весть о его смерти. Английский парламент – небывалый случай – прервал заседание. Думаете, ему было проще умирать, ему, у которого в отличие от вас было всё?!

Алиса заворожённо слушала Бессмертного, в словах которого Потёмкин предстоял героем каких-то древних легенд, почти полубогом, если не богом.

– На простом солдатском плаще, под открытым осенним небом черноморской степи, на границе основанной им страны умирал величайший человек своего времени.

Его мучили страшные боли, отпустившие лишь перед самым концом. У него уже не было сил, он просил денщика натереть ему ладони полынью и дышал её запахом в последние минуты.

Саша Браницкая, его племянница, рыдала, она не могла вынести этого, её увели. Казаки его личной охраны, вояки, не боявшиеся ни Бога, ни дьявола и не плакавшие с самого рождения, и те не сдержали слёз, когда Потёмкин прошептал последние слова: «Ртищев, проклятый, так и не успел…»

Бессмертный помолчал, взглянул на сидевшую с прямой спиной, с распахнутыми и высохшими глазами Алису.

– Ртищев – начальник Николаевской верфи, который лично обещал Потёмкину сдать 46-пушечный фрегат «Святой Георгий» и трижды переносил сроки. Потёмкин сулил выпороть его, если не уложится в очередной срок, и отправился в Николаев, несмотря на болезнь, чтобы ускорить спуск фрегата. В дороге он и умер.

Алиса встряхнула головой, пытаясь прийти в себя.

– К чему вы всё это рассказали?

– К тому, что нежелание умирать Потёмкина я понимаю. У него было незаконченное дело в жизни, и он злился, что не успевает его закончить. Это уважительная причина, должен вам сказать. У вас я уважительных причин не вижу.

– Умеете вы утешить, – желчно сказала Алиса. – Это у вас метод такой патентованный или вы только со мной так?

– Хорошо, – Бессмертный повернулся, положил руки на столик и наклонился к Алисе. – Предположим, каким-то чудом, вас бы вылечили. Или диагноз оказался ошибочным. Или ещё что. Короче, смерть отменяется. Это бы как-то изменило вашу жизнь?

– Вы что, издеваетесь? – не поверила Алиса. – Как можно не хотеть жить?!

– Скажите это миллионам самоубийц, – хмыкнул Бессмертный. – Желание жить я понимаю. Это вшито в наш генетический код, это эволюционный императив или завет Бога, сказали бы верующие. Я не понимаю желания жить вечно. Зачем?

– Да я не хочу жить вечно! – воскликнула Алиса, вскакивая. – Я хочу хотя бы лет сорок ещё прожить.

– Зачем? – Бессмертный внимательно смотрел на неё снизу вверх.

– Ну, снова-здорово!! – она всплеснула руками. – Опять вы – зачем да зачем. А вы сами вот знаете, зачем живёте?

Бессмертный улыбнулся.

– Прекрасно знаю.

– И зачем? – раздражение Алисы перерастало в полемический задор. Бессмертный её и впрямь задел, хотел он этого или нет. – Сидите тут, строите из себя… А у самого тоже ни жены, ни детей, живёте один… Обычный детский терапевт… Много ли больше добились, чем я?! Ну, да, домик себе справили, – она окинула кабинет нарочито презрительным взглядом, – книжки всякие раритетные, пойло дорогое пьёте, – она щёлкнула ногтем по стакану. – Ну, а кроме, а за вычетом, что у вас ещё есть? Чего вы добились? С какой стати поучаете меня?

Бессмертный улыбался, и Алису это бесило всё больше и больше. Пусть он хоть трижды прав, пусть она и впрямь ничтожество, и никто не заплачет о ней после смерти, но зачем он тыкает её в это носом? По какому праву?!

– А ты зря злишься, Алиса, – Бессмертный и бровью не повёл на все её упрёки. – Я всего лишь задаю вопросы. Спрашиваю, понимаешь? Не хочешь отвечать – не надо. Я же не стану тебя пытать.

– Вы обещали помочь, – Алиса устало опустила руки. – А делаете только хуже.

– Смерть, – Бессмертный поднялся, подошёл к ней, – смерть неизбежна и необходима для всякой жизни. Смерть – величайший мотиватор для каждого человека и человечества в целом. Смерть – двигатель эволюции и прогресса, постоянно толкающий человечество совершенствоваться.

Представь, что в этом мире нет смерти. Нас с тобой бы здесь в принципе не стояло. Всё осталось бы на Адаме и Еве. Им не нужны были бы дети, если бы они были бессмертными. Зачем они им? Зачем человеку вообще что-то делать, если он бессмертен? Ему не надо учиться и работать, ему не надо любить и творить, ему не надо совершенствовать и развивать навыки, продлевающие жизнь и отдаляющие смерть – а это, в сущности, всё.

Желание жить понятно. Жизнь – хорошая штука. Иногда. Иногда не очень. Но смерть необходима и неизбежна. Смирись. И попробуй умереть достойно.

– Я не хочу, – пробормотала Алиса. – Я не хочу сейчас. Ладно бы в восемьдесят, но почему так рано?

– С чего ты решила, что рано? Может, как раз вовремя? Может, в восемьдесят лет, умирая в доме престарелых в зассанной засаленной постели в компании таких же дряхлых и страшных старух, брошенная сиделками и санитарами, сбежавшими от наступающей армии, не в силах подняться, чтобы сходить в туалет, может, тогда ты бы пожалела, что не умерла сейчас, молодой, в расцвете сил, в тишине, в покое, в уюте гостеприимного дома?