Возвращение Черного Еретика (СИ)

— А я только дальстен танцевать и умею. Его прочно вколотили в меня… после одиннадцати-то лет учёбы в пансионате да четырёх лет дополнительной практики в Академии.

Теперь уже Астори оказывается заинтересованной.

— Академии?

— Да. Я выпускник Дипломатической Академии при МИД Эглерта… до этого — частная школа, ещё раньше — домашнее обучение с педагогами…

Астори кивает — а что ещё сказать? Золотое детство… золотой мальчик… Ей становится завидно, но вариться в беспричинном раздражении долго не удаётся — слишком легко и складно говорит Тадеуш. Хочется его слушать. И танцевать с ним.

— У нас в пансионате экзамен по танцам был обязательным, как по математике или истории, — охотно делится Тадеуш. — Не дай Мастер завалить… вызовут родителей. И скользить надо было, как лебедю по водной глади в жаркий полдень…

Астори фыркает. Тадеуш раздразнивает её веселье:

— Да-да, именно так и говорил наш преподаватель! И мы скользили… натирали туфли мылом перед зачётом.

Смех прорывается сквозь сжимаемые губы. Астори беспомощно трясётся, глупо улыбаясь. Ей отчего-то становится невероятно легко.

— Неужели?

Тадеуш кружит её.

— Да. А ещё помню, на Сайольском балу в Академии я танцевал с дочерью герцога ди Лаудилье и так разволновался, что отдавил ей все ноги. Я жутко перетрусил тогда…

Астори опускает голову: плечи и кудрявые волосы скачут вверх-вниз от смеха. Тадеуш тоже смеётся; он наклоняется вперёд, едва не задевая виском её висок.

— Да!.. Я думал, меня исключат на следующий же день.

Она встречается с ним глазами, смаргивая выступившие от хохота слёзы. Тадеуш улыбается. Они стоят так — без слов — полминуты, минуту… и внезапно понимают — что-то не так.

Музыка кончилась.

========== 2.1 ==========

Второй год её правления начинается с ожесточённых дебатов в Совете. Тадеуш после месяцев прощупывания почвы и подготавливания благоприятной обстановки всё же вынес вопрос о вхождении Астори в число советников на повестку дня. Как и ожидалось, это вызвало бурю возмущения, гнева, изумления и непонимания — впрочем, как успокаивал Астори премьер-министр, всё новое сначала принимают с отторжением. Надо немного подождать… и подобрать верные слова.

Ждёт Астори. Слова подбирает Тадеуш.

Она даже не может присутствовать на прениях — ждёт в Серебряном дворце, кусая от беспокойства перчатки. В последний раз она говорила с Тадеушем утром по телефону, перед началом совещания, и с тех пор не получала от него ни весточки. Как-то он там? Астори не находит себе места, не успокаивает даже возня с детьми — она мечется туда-сюда, как львица в клетке, пьёт кофе и барабанит пальцами по столу, не сводя глаз с телефона.

Тадеуш не звонит.

А вдруг что-то пошло не так?

А если он не звонит, потому что боится её расстроить?

Эти мысли подбрасывают Астори в кресле. Нет, нет, нет! У них должно получиться… обязательно… они столько сделали для этого… приложили столько сил… всё просто не может взять и разрушиться сейчас, когда цель так близка…

Она выходит в коридор, чтобы подышать. Там прохладнее. Там пусто и светло. Астори стоит у гобелена, прислонившись виском к холодной стене, и слышит, как колотится сердце. Что там с Тадеушем? Хоть бы узнать…

Неизвестность сводит с ума.

Астори поднимается по лестнице, осторожно ступая каблуками по красному ковру, проводит пальцем по перилам. Холод мрамора прожигает насквозь. Она никогда не чувствовала себя дома в этом дворце. Только когда был жив Джей… когда у них ещё была настоящая семья.

Астори останавливается посреди холла. Со стены на неё смотрит муж — молодой, лучащийся радостью, голубоглазый и темноволосый. Её Джей. Она часто забредает сюда, к его парадному портрету — ноги сами приводят — и стоит, стоит здесь… так странно и глупо. Иногда разговаривает про себя.

Она просто скучает по нему и ничего не может с собой поделать. У неё много его фотографий в спальне, много их общих записей, открыток, писем, но это всё не то и не то… это не он. Только многочисленные копии.

Этого недостаточно.

Рядом на стене — флаг Эглерта: красное полотно, силуэт лисы на фоне золотого солнца. Лисы — национальные животные Эглерта, его символ. Они тут всюду. Настоящий культ лис, даже во дворце живёт парочка.

Астори идёт дальше, всматривается в завитые позолоченные буквы девиза — кредо королевской династии — на щите рядом.

«Преданность и мужество — ключи от величия».

Астори сама не замечает, что кивает. Да. Да. Верно.

Преданность и мужество… Преданность и мужество…

И всё-таки Тадеуш не звонит.

***

Тадеуш нервничает и поправляет галстук, жестом заказывая стакан воды. У него пересохло в горле. Два с половиной часа у барьера: вопрос-ответ, вопрос-ответ — пикирование — вопрос-ответ, монолог, короткая схватка, монолог — пикирование… Язык опух и почти не слушается. А ведь впереди ещё второй тур…

Надо подготовиться.

У него взмокла рубашка под официальным пиджаком, воротник натирает шею, но ничего не поделаешь — о том, чтобы переодеться, остаётся только мечтать. После окончания дебатов сразу — в Серебряный дворец, к королеве. Какой бы ни была новость, он сообщит её в лицо.