Возвращение Черного Еретика (СИ)

— Тед, как ты стал премьер-министром? Ты ведь такой идиот. — Она выдерживает красноречивую паузу. — Я приглашаю тебя на чай.

Тадеуш прочищает горло.

— Поздновато для чая.

— Тогда на бутылку торика.

Он мнётся и кашляяет.

— Вряд ли это… хорошая идея.

Он не должен поддаваться. Они и так зашли сегодня слишком далеко: Совет, министры и партия точно взбесятся. А уж пресса…

— Брось, — отмахивается Астори, угадывая его размышления. — После моего похода в бар и того, что было сейчас… хуже уже не будет. Соглашайся.

Тадеуш смотрит на неё, молчит, дышит… и обессиленно кивает.

— Хорошо.

Они въезжают в королевские владения: Астори здоровается с охранниками, а когда они пытаются заглянуть в салон, чтобы разглядеть её попутчика, Тадеуш высовывается из окна и по-премьерски сверкает глазами. Охранники вытягиваются по струночке и пропускают их без лишних расспросов. Астори улыбается.

— Я плохо на тебя влияю, Тед: ты начинаешь делать глупости!

Тадеуш, очень довольный собой и старательно гонящий прочь зудящую тревогу, улыбается в ответ. Королевский особняк оказывается необжитым, тёмным и холодным; внутри Астори разувается, на ходу включая свет, и жестом зовёт Тадеуша за собой наверх: там расположены гостиная и спальня. Он послушно идёт следом. Астори усаживает его на просторную двуспальную кровать, роется в шкафчике и, усмехаясь, оборачивается и призывно трясёт полной бутылкой торика.

— Оригинальный, оспинский!.. Прелестный сорт. Впрочем, может, ты хочешь вина? Я могу поискать.

Они успевают и вино, и торик, и потом опять вино и торик, и снова — по третьему кругу. Ночь длинна. У них много времени — времени, которое они могут провести друг с другом. Астори предлагает играть в «Угадай слово за полминуты»; со свойственной ей неугомонной энергией откапывает бумагу, ручку и ножницы, а вместо шляпы использует свою старую панаму. Пьянеющему Тадеушу весело. Они садятся на пол, и Астори, скрестив ноги, сбивчиво объясняет правила: написать по десять слов, скинуть в шляпу, перемешать, доставать по одному и объяснять другому за тридцать секунд. Кто объяснит больше всех, тот и выиграл. Тадеуш помнит эту игру, баловался в детстве, но ему просто нравится слушать голос Астори.

Играют они шумно и долго, и всё сводится вничью: Астори, оказывается, понятия не имеет, как за полминуты объяснить слова «девальвация» и «факсимиле», а Тадеуш не может разобрать её скачущий почерк. Правда, потом ему три раза подряд попадаются собственные слова («депривация», «чапельник» и «электика»), с которыми он не справляется и предлагает бросить это дело. Астори соглашается. Они перемещаются в гостиную и продолжают пить уже там. Но им скоро вновь становится скучно, и Астори опять предлагает поиграть: на этот раз в «говорилку». Тадеуш не протестует: он смотрит на разлёгшуюся в кресле Астори, напоминающую сейчас отдыхающую пантеру. Они раскручивают пустую бутылку из-под торика. Горлышко указывает на Астори.

— М-м-м… — Она улыбается, ерошит кудрявые тёмно-каштановые волосы. — Хм… давай так… твоя первая любовь?

— О, подожди, — шутливо отнекивается Тадеуш. — Плохая примета: говорить о бывших.

— Я не верю в приметы. И мне очень интересно, Тед. Но, конечно, если ты… если ты не хочешь… я не буду настаивать, если тебе это неприятно.

Он качает головой.

— Нет, не то чтобы… ладно. — Тадеуш махом опустошает стакан и шмыгает носом. — Это было… на первом курсе Академии. Мы с ней встретились в кафетерии, и она пролила на меня чай. Такая… смешная худенькая девочка. Её звали Офеми. Мы пересекались… и… в общем, она мне очень нравилась. Кажется, на её день рождения… я даже подарил ей цветы. Но мы так ни разу и не заговорили о любви, хотя, наверно, это была она… любовь. Я не знаю. Столько воды утекло…

— И вы ни разу не виделись с тех пор? — спрашивает Астори, склонив голову набок.

— Нет. Как-то… не случилось больше. — Он хлопает себя по коленям, натянуто улыбается. — Ну, а ты? Что насчёт тебя?

Она разводит руками.

— Забавная история. Тоже первый курс… университет… это был мой одногруппник. Пандион. Ну… милый, помогал мне с конспектами. И как-то… знаешь, мне тогда немного надо было. Я считала, что вряд ли… вряд ли вообще стою чьей-то любви. Ну и… и смотрела на него как собачка на хозяина. И… он воспользовался этим.

Тадеуш складывает брови домиком, наблюдая, как ироничная усмешка Астори прекращается в оскал.

— То есть?

— Ну, решил, если девушка говорит «нет», она имеет в виду «да», — пожимает плечами Астори, словно речь идёт о чём-то само собой разумеющемся. — И её можно зажать в углу… да. Смешно, правда?

Её брови подёргиваются. Тадеуш приоткрывает рот; Астори не даёт ему заговорить, машет рукой в сторону бутылки:

— Выпьем ещё?

Он кивает. Торик разливается по бокалам. Они несколько минут пьют в напряжённой тишине; Тадеуш сверлит пол отсутствующим взглядом, затем откладывает полупустой бокал и долго смотрит на Астори.

— Скажи… — неуверенно начинает он, — у тебя… что-нибудь было… с Вэрианом?

Астори распахивает глаза и давится.