Возвращение Черного Еретика (СИ)

Тадеуш берёт Астори за ладонь и чуть-чуть притягивает к себе. Где-то в зале вздыхает Гермион, и Вэй сжимает ему локоть.

— Астори Гермион Лун и Тадеуш Дуэрте Бартон, согласны ли вы чтить, оберегать, любить и поддерживать друг друга от настоящего момента и вовеки?

— Согласны, — выдыхают они одновременно. Улыбаются робко и нервно. Иарам ободряюще кивает:

— Поднесите кольца.

Тихо шуршат туфельки и ботинки, и из полумрака выныривают нарядные Луана и Джоэль с красными подушечками. Тадеуш берёт кольцо и вдруг опускается перед Астори на одно колено, словно на аудиенции: он надевает гладкое золотое кольцо на безымянный палец её правой руки, целует ей ладонь, опять улыбается.

— До последнего вздоха.

И сердце Астори замирает. Непослушными пальцами она надевает кольцо Тадеушу; потом подходят свидетели, слышатся клятвы, дети их осыпают рисом, дают попробовать мёд, затем Тадеуш целует её или, может, это она его целует, и она, законная жена, скользит каблуками по ступеням, пока муж — муж, о Мастер, это не сон? — выводит её через боковую дверь в сад. Там уже накрыты столы в белых узорных беседках с красными покрывалами.

Праздник длится до ночи: Луана и Джоэль носятся среди кустов, играя с детьми Энки и Мелли: Вэй, Гермион и Фауш размеренно беседуют в сторонке за бутылочкой торика; Рон и Эд утаскивают жён потанцевать; Иарам потягивает свой личный коктейль из коньяка и умиротворённо усмехается, пока Эйсли о чём-то спорит с Беном, а Тадеуш весь день не выпускает руку Астори из своей и смотрит, смотрит, смотрит на неё… Она гладит его по щеке.

Они молодожёны. Им тридцать три и тридцать семь, но какое это имеет значение, если душа поёт и рвётся в безоблачное небо?

Вечером зажигают фонарики; становится прохладнее и ещё уютнее. Астори кормит Тадеуша с ложки мороженым — он целует её липкими сладкими губами с привкусом шоколада, а она, опаляя шёпотом ухо, предлагает оставить торжество без его главных виновников и сбежать. Тадеуш соглашается.

— Надеюсь, у тебя есть хороший план?

Астори хмыкает.

— Планы для слабаков!

Тадеуш очень тихо смеётся ей в плечо. В соседней беседке раздаётся взрыв хохота.

— Ты всё та же, родная.

Астори смотрит на притомившихся сына и дочь, уснувших на коленях у Гермиона (они сошлись на том, что это очень милый дедушка, хотя ещё не знают, что он буквально их дедушка), смотрит на радостного отца, боящегося пошевелиться, на пьянеющего болтливого дядю, на подруг… и оборачивается к Тадеушу.

— Ты на машине?

— Да.

— Тогда пошли.

Она решительно хватает его за руку и бесшумно выводит из сада, а затем через намину — на улицу. Тадеуш подчиняется. Ему нравится подчиняться Астори, а когда она творит глупости… в этом есть особый шарм. Нет, это не называется «потакать». Тадеуш предпочитает слово «покровительствовать».

Астор критично оглядывает его чёрный автомобиль, рисующийся смазанными очертаниями в полумраке ночного Метерлинка. На капоте играют глянцевые отблески вывесок.

— Старьё…

— Раритет, — оскорблённо поправляет он. — «Монтвер». Очень хорошая девочка.

Тадеуш открывает дверцу, и Астори возмущённо вскидывает брови:

— Эй, а почему это ты за рулём?

— Потому что ты не умеешь водить, родная, — терпеливо поясняет он. — И потому что ты моя жена… госпожа Бартон. Садись в машину, радость моя.

Астори фыркает для вида и устраивается на пассажирском сиденье. Скрипит обивка. Тадеуш вставляет ключ зажигания, оглядывает Астори и цокает языком. Она знает, что он имеет в виду… о, сколько можно. Астори закатывает глаза и пристёгивается. Слышит удовлетворённый смешок.

Ей нравится подчиняться Тадеушу… но к чему лишать себя удовольствия ещё и поддразнивать его? Астори вспоминает, что теперь у неё полно времени, чтобы совмещать эти два занятия.

Целая жизнь, если подумать.

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Эта история подошла к концу. В планах - сиквел, сюжет записан, персонажи есть, и однажды я за него возьмусь. А пока - если кто-то хотел что-то сказать, самое время это сделать.

Спасибо всем читателям

Астори просыпается дважды. Первый раз — ранним утром, когда ленивое солнце чертит слабый витиеватый узор на пологих холмах, поросших свежей зеленью, и играет лучами на безмятежной глади Арлинского моря, лижущего ещё прохладный пляж внизу, под откосом. В спальне веет ласковым бризом. Астори улыбается, не размыкая век: Тадеуш будит её лёгким поцелуем в лопатку — напомнить, какое счастье просыпаться в одной постели — и уходит на кухню. Шаркают его тапочки по скользкому паркету. Через полчаса начинает слабо пахнуть кофе. Астори лежит среди сбитых простыней и мятых подушек, от которых исходит аромат мирта и вербы (Тадеуш, правда, настаивает на магнолии и лотосе), и наслаждается полудрёмой. Этого ей очень не хватало, пока она была королевой.

Хочется спать — вчера она зачиталась до полуночи; Тадеуш долго звал её, не дозвался, не выдержал и с мягкой настойчивой силой забрал книгу и увёл жену в спальню. Астори хмыкает, вспоминая о вчерашнем вечере. Ей особенно нравится такой Тадеуш — напористый и трепетный одновременно.