Возвращение Черного Еретика (СИ)

Она качает головой и помимо воли улыбается застывшей улыбкой. Теряет контроль. Так нельзя.

— Нечестно. И знаете, знаете, что я хочу сделать?

Она-то знает что. Отомстить. Наказать. Сделать больно — им всем. Потому что они сделали больно ей.

Астори старается не злоупотреблять местью. Но налоги — меньшее, чем она может отплатить за смерть близких. И ей всё равно, что… ей всё равно…

Она чувствует себя беспомощной и глупой. Ей не должно быть всё равно. Она королева.

Тадеуш смотрит на неё. Ждёт. И… слегка надавливает коленом.

О Мастер, дай ей сил.

— Так вы…

Она молчит. Это не вопрос. Это мольба. Астори сглатывает накипающие в горле слёзы и раскрывает ладонь с красными пятнами — в ней тёплый белый король.

— Вы победили.

— Нет. Вы.

Тадеуш улыбается и, поставив короля на стол, аккуратно складывает её пальцы в кулак. Ему хочется поднести эту руку к губам и поцеловать — просто потому, что такая женщина заслуживает, чтобы ей целовали руки. Астори выдыхает. Получается нечто среднее между всхлипыванием и истеричным смешком.

И почему она вдруг так расклеилась? Поняла, какая она ужасная по сравнению с… О Мастер…

— Я не… я… — Она поднимает глаза, втягивает воздух и силится выдавить хоть какое-нибудь подобие улыбки. Тадеуш всё ещё держит её ладонь. — Не знаю…

Он кивает. Понимает. И принимает — это ещё важней.

Ей нужно время. И он готов его дать.

Их колени соприкасаются, а в шкафу есть ещё коробка печений.

И это лучшее, что могло случиться с ними сегодня. Астори уверена.

========== 2.4 ==========

Напряжённым пальцам больно: Астори почти слышит, как хрустят суставы — или, быть может, это сдавленный кашель и чихание в зале. Она крепче вцепляется в стойку, откидывается телом назад, выпрямляя спину и по привычке передёргивая плечами.

— Мы обязаны понимать, что высказанное господином ди Хифельду предложение неприемлемо для нас в силу ряда причин, обозначенных мною выше, и в первую очередь…

Она коротко вздыхает и начинает энергично перечислять тысячу и одно «почему»; подаётся вперёд, вскидывает брови в немом изумлении, жестикулирует с напором и гневом, несколько, быть может, излишними для дебатов. Пытается не искать взглядом Тадеуша.

Находит.

Астори знает наизусть, где он обычно сидит: в третьем ряду, пятый слева.

В полутьме его не видно, но Астори почти наверняка уверена, что он сжимает кулаки, тяжело сглатывает и ловит каждое слово, не сводя с неё зелёных серьёзных глаз. Волнуется не меньше — а возможно, и больше — чем она сама.

— И мы обязаны понимать, что, беря во внимание обстановку в стране, в частности, военные действия на Севере, которые мы не сможем свернуть в ближайший год, было бы совершенно неразумно…

В горле пересыхает. Астори облизывает губы, делает нетерпеливый жест рукой и говорит дальше. Усиленный микрофоном голос, неустойчивый, нервный, дрожит у потолка.

Она заканчивает, в абсолютной тишине садится на место — второй ряд, одиннадцатое слева — и убирает бумаги в папку. Касается пальцем нижней губы и задумчиво молчит. Следующий оратор уже подходит к стойке.

Второй тур оканчивается голосованием. Партия «зелёных», за которую выступала Астори, партия Тадеуша, проигрывает в соотношении пять к трём. Астори хочется кусать перчатки от досады. Она работала над своей речью неделю… неделю! И всё зря…

Она выходит из зала, прижимая к груди папку. Её нагоняет Тадеуш. Астори оборачивается на его сбивчивое «Ваше Величество!», тормозит, дожидаясь, слегка кивает головой и приветливо улыбается.

— Вы замечательно выступили.

— Правда? Кажется, «жёлтые» считают иначе. Вы слышали замечания Пелитто о моей речи?

— Они бесятся, — простодушно отмахивается Тадеуш. — Вы их вывели из себя. Им сказать было нечего…

— Но они победили, — уточняет Астори, встряхивая головой и не останавливаясь.

— Сегодня. Неизвестно, что будет завтра… мы ещё отыграемся.

Он неожиданно берёт её за локоть, бережно и почтительно, и отводит к окну, подальше от идущих мимо советников.

— Только, Ваше Величество, прошу вас, — шепчет Тадеуш, оглядываясь, — не голосуйте за нашу партию каждый раз, иначе станут говорить, что вы слишком пристрастны… Законопроект можно попробовать провести вновь. Репутацию короны заново не выстроишь.

Астори прикусывает уголок рта и кивает. Конечно. Она повела себя глупо… Тадеуш заметил это, а значит, и кто-то ещё… какой позор, о Мастер…

— Да… хорошо. Разумеется.

Он улыбается и отходит на шаг, поправляя пиджак.

— Мне бы хотелось ещё обсудить отдельные… пункты… проблемы, которые вы затронули в вашей речи… если вы не против…

— Нет, естественно. Я буду рада. Мы можем сделать это сегодня, у вас намечен приём…

— Ваше Величество… — тихо говорит Тадеуш, и Астори прерывается на полуслове. В его глазах сквозит мутный призрак вины. В чём дело? Она недоумённо склоняет голову, касается подбородком папки и щурится.

— Да?..

Ей почему-то страшно.

— Я… я никак не смогу сегодня, — говорит он, моляще глядя на неё. — Прилетает… знакомая… первый раз в столице, запутается… и… я должен её встретить… иначе никто… пожалуйста…