«Возвращение чудотворной» и другие рассказы

Правда, до райцентра пришлось старухе на своих двоих добираться. Ведь Гнедка своего, вместе с подводой, она отцу Иакову одолжила. Только, похоже, загостился батюшка в соседней волости у отца Адриана… Что ж, с Божией помощью да ради Божьего дела Марфа до Покровского и пешком дойдет.

Полдня шла старуха до райцентра. Хорошо, батожок березовый с собой прихватить догадалась: с батожком-то идти легче… Идет, а сама все поглядывает – не блеснут ли вдали кресты да купола Покровской церкви? В Покровском храм был не то, что у них в селе – не деревянный, а каменный, и такой видный, что заметен был издали. Одно слово – приметный храм. Вот только на сей раз, сколько ни вглядывалась Марфа вдаль – Покровский храм словно пропал куда-то. А на его месте какое-то высокое здание белеется. Что за чудеса? Куда же храм-то подевался?

Только когда подошла старуха поближе, поняла она, что Покровский храм стоит, как стоял. Вот только нет больше на нем крестов да куполов. А над входом, где когда-то висела икона Покрова Пресвятой Богородицы, прибита пятиконечная красная звезда, а под ней табличка с надписью: «Клуб крестьянской молодежи села Октябрьское».

Опечалилась старуха. Неужели зря она шла в Покровское? Вот и здешний храм тоже ликвидировали… Только, может, это потому, что не народ его построил, а богатый купец Евграф Быков, у которого половина здешних мужиков в должниках ходила? Опять же, в Покровском все дома деревянные, один храм – из камня. Оттого-то новая власть на него и позарилась. А от Ильинской церкви ей какая корысть? Ведь она деревянная, и срубили ее их же мужики, по обету, когда у них от грозы полдеревни выгорело… За что же ее ликвидировать? Да, Бог даст, добьется Марфа правды. Выслушает ее советский начальник и тотчас прикажет Ильинский храм народу возвратить. А там и отец Иаков вернется… Будет у них в Дмитриевскую субботу церковная служба!

Приободрилась Марфа и пошла начальника искать. И нашла его в бывшем поповском доме, а ныне Октябрьском исполкоме. Правда, как ни просила старуха, не допустил ее секретарь к начальнику. Мол, занят он неотложными народными делами, а потому нет у него на то времени, чтобы каждую старуху выслушивать. Да и сам секретарь Марфу слушать не захотел. Только завела старуха речь про Ильинскую церковь, как оборвал он ее на полуслове:

– Вот что, бабка. Ты тут контрреволюционную агитацию не разводи. Церковь – орудие врагов народа. И потому изведем мы ее под корень без всякой жалости. Так что ступай отсюда подобру-поздорову, да впредь помалкивай. Не то – пеняй на себя…

Едва доплелась старуха обратно в Ильинское – и батожок березовый не помог… Выходит, напрасно она на земную власть да на ее справедливость надеялась. Против Бога эта власть идет, и потому нет у нее ни правды, ни милости. Так что теперь вся ее надежда – лишь на Господа.

Всю ночь молилась старуха, чтобы вразумил ее Господь, как теперь ей быть да что делать? И пришло ей на ум: есть же у староверов в домах молены[17]…так отчего бы и ей у себя такую не устроить? Ведь дом-то – ее! Кто же его у Марфы отнять посмеет?

* * *

Поутру отправилась старуха к Василию Легостаеву, мастеровитому мужику, что был у них в Ильинском и за плотника, и за столяра: все ладил – от лавок до прялок, от детских зыбок до домовищ[18]. И говорит ему:

– Вот что, Васильюшко. Не возьмешься ли ты мне одну работу сделать? Только чтоб сегодня все сладил: дело-то спешное… А я тебе за это заплачу.

– Уж не домовище ли ты себе, Марфа, ладить надумала? – усмехнулся Василий. – Только зря торопишься. Жили мы при старой власти – теперь при новой поживем!

– Эх, Васенька! – вздохнула старуха. – Как ни вертись, а в могилку ложись. Только смерть по грехам страшна… А дело у меня к тебе вот какое…

Как выслушал Василий старуху, не сказал ей ни слова, а взял свои инструменты да пошел за ней. И целый день сколачивал в старухиной комнате из теса, что Марфа на починку крыши припасла, подобие иконостаса, да вставлял туда спасенные старухой образа. Вот только немного их туда вошло: невелика была Марфина избенка: всего-то комната, да кухня маленькая, да поветь[19]… Правда, часть святых ликов они с Марфой по стенам развесили, да разложили по аналоям, что Василий сколотил…и все равно много еще икон в амбаре осталось…. А из остатков теса сделал Василий старухе в кухне за печкой загородочку, спальный закуток. Поставила туда Марфа лавку, застелила подстилкой – чем не место?[20] А что жестко будет спать…так придет время, отболят ее старые косточки в сырой земле! Да только смерть не все возьмет: лишь тело в землю ляжет, а душа пойдет пред Богом ответ держать. И те добрые дела, что сделала она, живучи на земле, Ему в дар понесет…

* * *